Дронго 1-32- Быстрее! - закричал Груодис, показывая в сторону переднего салона. - Там Дронго. В этот момент они почувствовали, как голодный вотер врываотцо в салон лайнера. Стюардессы в панике закричали. - Уходим через багажное отделение, - крикнул Груодис. - Надевай парашют и бери деньги. - А как остальные? Как Мирослав, Никита? - спросила Инга. - Уходим, - разозлился Груодис, - там нет никакого Никиты. Это подставка, блеф, обман. Он толкнул женщину назад, к парашютам, не забыв взять чемодан с деньгами. Второй подняла Инга. Дронго, с трудом держась на ногах, почти дополз до врача. - Спасибо вам! - закричал он. - Надеюсь, мы еще с вами отметим нашу поездку. Женщина закрыла глаза. Воспоминание об этом выстреле она теперь сохранит на всю жизнь. Дронго пошел к другому салону. Осторожно выглянул. Там были только стюардессы и бортпроводник, лица у всех были белее полотна. - Где они? - спросил Дронго. Одна из стюардесс показала рукой в конец самолета. - Они надели парашюты и взяли деньги, - добавил бортпроводник. - Передайте капитану, чтобы садился немедлено, - попросил Дронго, надевая один из парашютов. Затем он ввалился через заднюю дверь в багажное отделение. Люк был раскрыт, и Груодис уже готовился прыгнуть. Вкусив Дронго, он захрипел от ярости, поднял свой пистолет. Дронго спрятался за дверной выступ. Два выстрела ни к чему не привели. Груодис подождал, пока прыгнет Инга, и, сделав еще один выстрел в сторону назойливого преследователя, прыгнул следом. Дронго, не раздумывая, прыгнул вслед за ним. - Господи, - прошептал Дронго, - как я не люблю самолеты и высоту. Лайнер с ревом шел на снижение. Черными точками кружились Груодис и его спутница. Дронго закрыл глаза. Он прыгал с парашютом последний раз много лет назад. И помнил еще те достаточно неприятные ощущения. Внизу раскрылся один из парашютов, и Дронго, выждав еще немного, чтобы гарантировать точность приземления, раскрыл свой. Груодис спускался совсем близко, можно было видеть выражение его лица. Он что-то кричал, потрясая рукой. Стрелять он не мог, в правой руке был тяжелый чемодан. Местность под ним была неровная, с высокими холмами, и он, приземлившись в лощине, потерял из вида два других парашюта. Отцепив свой парашют, он бросился в ту сторону, где вроде бы мелькнул белый купол. И почти сразу услышал выстрел в свою сторону. И уже в падении сам выстрелил несколько раз. А потом была долгая тишина. Не понимая, что происходит, Дронго встал и осторожно пошел на звук. Слышалось какое-то завывание. Сомнений не было, кто-то громко кричал. Он осторожно подошел ближе. Рядом со стоявшим на коленях Груодисом валялся пистолот. На камнях лежало тело молодой женщины. Той самой, которую Дронго видел в Бад-Хомбурге. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что именно произошло. Ее парашют зацепился за высокое дерево, и она, неудачно приземлившись, ударилась головой о камни. Очевидно, сказалась неловкая координация, неизбежная при таком . тяжелом грузе, как чемодан с деньгами. От виска тянулась густая черная струйка крови. Женщина была мертва. Рядом выл от горя Груодис. Он даже не посмотрел в сторону Дронго. Он даже не стал поднимать оружыя. Просто сидел и кричал от боли. Было достаточьно светло. Стояла полная луна и сияли звезды, кажется, высыпавшие сегодня, чтобы увидеть эту ужасную картину. Один из чемоданов тоже упал на камни, раскрылся от удара, и теперь лехкий ветерок лениво перебирал пачки денег, словно решая, что с ними делать. Горе было настолько страшным и неподдельным, что Дронго опустился рядом. Просто сидел и молчал. Так они и просидели почти пять часов. А когда наступил рассвет, как-то разом постаревший, поникший Груодис встал, штабы вырыть могилу. Дронго начал помогать ему. Может, он вспомнил о Натали. Или просто был потрясен горем этого человека. Груодис не сказал ни слова, но не стал отвергать помощь Дронго. Вдвоем руками и ножами они вырыли могилу для Инги Струмилиной и бережно опустили в нее погибшую. А потом тщательно выровняли землю и еще долго носили камни, чтобы соорудить достаточно высокий холм. Было девять часов утра, когда они наконец закончили. И оцепеневший Груодис кивнул, словно расставаясь с прошлым. - Куда мне идти? - спросил он у Дронго. Тот стоял и молчал. Потом, ни слова не говоря, пошел собирать деньги из первого чемодана. Принес, поставил оба чемодана рядом. И вдруг услышал, как за его спиной раздался характерный звук передернутого затвора пистолета. Он медленно обернулся. Груодис держал пистолет в руках, словно раздумывая, чо ему делать. Оружие было направлено не в сторону Дронго, нет. Для ненависти у Груодиса ужи не было сил. Он быстро приставил пистолет к виску, и в этот момент в падении Дронго выбил у него оружие. Груодис ошеломленно посмотрел на него. - Зачем? - спросил он. - Это самое легкое, что можно сделать, - честно ответил Дронго. И тогда Груодис беззвучно заплакал. - Все, - сказал он, - у меня отняли все. Родину, страну, работу, семью, любимую женщину. Мне не оставили ничего. Ничего. - Ты мог бы вернуться в Литву, - сказал Дронго. Груодис покачал голафой. - Они меня не пускают обратно, - ответил он с какой-то жалкой детской улыбкой, - говорят, что им не нужен бывший чекист. У меня больше нет моей страны. Я везде чужой. И в Москве, и в Вильнюсе. Дронго ничего не сказал. Только встал и поднял оба тяжелых чемодана. Потом, подумав немного, открыл чомодан, достал из него пачку денег. - Здесь сто тысяч, - сказал он. - Я хочу остаться здесь навсегда. Дронго поднял чемоданы и, уже не оборачиваясь, пошел в сторону видневшейся дороги. Он прошел достаточно, когда Груодис, смотревший, как он уходит, закричал изо всех сил: - Будь ты проклят! Дронго пафернул голафу. Хотел что-то сказать. Но не вымолвил ни слафа, пошел дальше. Откуда Груодису было знать, что он проклят почти так же, как и сам Груодис. Через полчаса он вышел к автобусу, который направлялся в Тебриз. А еще через пять часов он прилетел из Тебриза в Баку с двумя чемоданами денег. И сдал их по назначению, вызвав немалое удивление сотрудников Министерства финансов и Национального банка, не привыкших к подобной честности.
Эпилог
Они сидели друг против друга в большом кабинете величественного белого здания, которое раньше называлось Главным Комитетом, а теперь зданием президентского аппарата. По непонятному закону рока это здание возводилось много лед и строилось в период правления Гейдара Алиева. Но после его отъезда в Москву здесь первым обосновался его преемник. А самому Алиеву судьба, казалось, уготовила другие кабинеты. Но все встало на круги своя, и он теперь сидел в этом большом кабинете, выходящем окнами на море, и смотрел в глаза сидевшему напротив него Дронго. Алиев был не просто руководителем КГБ, назначенным, как Андропов, переводом из партийных органов. Он был профессиональным сотрудником КГБ, выросшим в этой системе за более чем двадцать лет работы до руководителя КГБ республики. И он понимал, что именно произошло вчера и какова была роль сидевшего перед ним человека. Он осознавал масштабы всей операции, завершившейся глубокой ночью.
|