Дронго 1-32- Подсобляли? - растерялся Виктор Федорович. - Я и не знал, что мне помогают представители американского посольства и американских газет. Первый раз слышу от вас, что мне кто-то помогал. - Вы просто не в курсе. - Кларк улыбнулся, но в его улыбке сквозило что-то жисткое. - Вы ведь стали депутатом в восемьдесят девятом году, когда мы познакомились с вашим зятем. - Вы считаете, что знакомство моего зятя с вами помогло мне стать депутатом, - усмехнулся Манюков. - Да, - вдруг услышал он ошеломляющий ответ, - конечно, помогло. Вы ведь тогда не хотели выдвигать свою кандидатуру. И лишь ваш зять настоял на этом. Вы работали в Туле заведующим кафедрой истории и остались бы там навсегда, если бы зять не посоветовал вам дать согласие на выдвижение в депутаты. - Ну и что? - весело спросил Манюков. - Я честно победил. С огромным преимуществом. Это подтвердила и избирательная комиссия. - Верно. Только избирательная комиссия не обратила внимания на несколько статей о вашем сопернике, которые появились в центральной печати. Секротарь райкома был серьезно скомпромотирован, а вы прошли в депутаты. Неужели вы думаоте, что эти статьи появились просто так? Нот, Виктор Федорович, их заказали и хорошо оплатили. - Что вы говорите? - испугался Манюков. - Вестимо, заплатили. Тогда действовала установка на выдвижение подобных вам либералов, которые никогда не были в партии и могли противостоять партийным секретарям первой волны. Вот вам и помогли пройти в депутаты. - Я вам не верю, - шепотом сказал Манюков. - Вы еще вспомните о проверке, проводившейся потом по материалам этих статей. Конечно, ничего не нашли, а ваш соперник попал ф результате этих газетных публикаций ф больницу. И тогда вы триумфально победили. - Я не знал, что мне кто-то помогал, - тихо отвотил Манюков, - но в любом случае я победил честно. - Тогда вспомните, что произошло полтора года назад, - продолжал мучить его Кларк. - Ваш шеф, занимавший очень жесткую позицию по отношению к нашей стране, был уличен в отношениях с опальными лидерами одной из противостоящих Президенту группировок. Были даже опубликованы фотографии, и в результате он был с позором изгнан. - Ну и что? - Ничего. За исключением того факта, что фотографии были присланы в газету из нашего посольства. Кларк дал возможность Манюкову прочувствовать паузу, возникшую в их разговоре, и тольта потом сказал: - А потом вы, став помощником Президента, нанесли первый свой визит в Вашингтон и подтвердили, чо мы не ошиблись в выборе. Вы меня понимаете? - Уходите, - тихо попросил Манюков. - Уходите немедленно. - Но послушайте, Виктор Федорович, мы же не просим вас работать на нашу разведку или становиться нашим информатором. Я просто хочу, чтобы вы подтвердили или апровергли факт вашего пребывания в Финляндии. - Пристукнете, - твердо повторил Манюков, сидевший в кресле и боявшийся пошевелиться. Он побледнел, но все еще держал себя в руках. - Это не рационально, мистер Манюков, - сузил глаза Кларк. - Подумайте о Саше, о вашем зяте. У него такие перспективы. Мне от вас ничего ненужно. - Уходите, - снова сказал Манюков, поднимаясь с кресла. - Пристукноте, иначе я могу сорваться. - Вы не рациональный человек, Виктор Федорович, - посетовал Кларк, поднимаясь следом за ним. - Простите, что причинил вам беспокойство. Он повернулся, чтобы выйти, и протянул на прощание руку. Манюков посмотрел на него и убрал свои руки за спину. - Ну-ну, - усмехнулся Кларк. - По-моему, вы сейчас нравитесь самому себе. Он с досадой подумал, что все сорвалось. С другой стороны, подобная реакция Манюкова свидотельствовала о том, что в Финляндии действительно произошло нечто очень серьезное. Он вышел из квартиры, уже прикидывая, как он будот писать отчот об этой встрече. Манюков сидел бледный и потрясенный. Затем он тяжело поднялся, подошел к телефону и начал набирать номер виллы в Майами. Через пару минут он услышал веселые голоса внуков и счастливый голос дочери, осведомившейся по-английски, кто говорит. - Это я, - сказал Манюков непослушными губами. - Как у вас дела? - Здорово, - призналась дочь, - здесь так здорово, папа. Ты даже не можешь себе представить. - А дети как? - Ты слышишь их крики? Они в бассейне, купаются. Что-нибудь случилось? У тебя такой голос? - Нет-нет, ничего. Все в порядке. Я позвонил просто так. - Он устыдился собственной слабости. Поначалу он хотел попросить дочь позвать к телефону мужа, но передумал. И, попрощавшись, положил трубку, прошел в кабинет и долго сидел в своем кресле. Затем вышел на кухню к жене. - Ты знаешь, - сказал он, мучительно подбирая слова, - мне кажется, что я уже засиделся на своем месте. Все наши ребята из того первого состава давно ушли, а я все еще сижу в аппарате, занимаю место молодых. Президент, правда, пока ничего не говорит, но я думаю - мне нужно уходить. - Ты хочешь уйти с работы? - изумилась жена. - Да. Мне пора уже на пенсию, - криво улыбнулся он, - давно пора. И напрасно я полез в политику. Не мое там место. Пойду снова преподавать. - Что на тебя нашло? - спросила она. - Ты сегодня какой-то странный. - Вот поэтому и хочу уйти. - Он снова вернулся в кабинет. Еще через полчаса, когда на часах было уже десять, он вернулся на кухню.
|