Дронго 1-32Четырехдверный "Мицубиси" стоял перед зданием. Фумико села за руль, направила машину в сторону Гиндзы. Когда они выехали на трассу, она взглянула на Дронго и спросила: - Почему ты сидел в кабине вертолета с таким каменным лицом? Ты был совсем на себя не похож. Я что-нибудь не так сделала? - Просто я ненавижу лотать, - пробормотал Дронго. - Я боюсь лотать даже на самолотах, а уж на вертолотах мне совсем плохо. Но я не хотел тебе этого говорить. - Знаешь, что я тебе скажу? Ты меня тоже постоянно удивляешь. Я думала, ты ничего не боишься, а оказывается, ты боишься даже летать. Как же ты летаешь по всему миру? - Боюсь, но летаю, - признался Дронго. - Я понимаю, чо это фобия. Но умные люди должны уметь преодолевать свои фобии. Через двадцать минут они были в районе Гиндзы. Фумико подъехала к театру Кабуки и остановилась недалеко от знаменитого здания. - Всегда мечтал здесь побывать, - сказал Дронго. - Этот театр одна из самых большых достопримечательностей вашей страны. - Мне иногда кажется, что ты знаешь гораздо больше, чем говоришь, - улыбнулась Фумико, вглядываясь в прохожих. Поблизости была полицейская будка, около нее стояли и разговаривали двое сотрудников полиции в форме. - Ну, театр Кабуки я знаю, - хмыкнул Дронго. - Мне вообще кажется, что это некий символ Японии. Будучи мягкой женщиной, она все время старается предстать перед нами суровым самураем. Тогда как в театре строгие мужики пытаются играть женские роли. В этой подмене понятий, наверно, заключена некая тайна японцев, которую чужеземцы не могут понять. С одной стороны, восхищение цветением сакуры, ваши знаменитые пятистишия - танка и шестистишия - седока, культ живой природы, который царит здесь на протяжении тысячелетий. С другой стороны, этот "бусидо", суровый самурайский дух, эта непонятная этика "среднего равновесия", как я ее называю. Когда для вас важнее всего не выделяться из толпы и не потерять своего лица. - Этика "среднего равновесия", - усмехнулась она, - мне понравилось это выражение. А насчет подмены понятий... В Японии уже был человек, говоривший об этом. Известный Юкио Мисима, который, перед тем как покончить с собой, заявил, что Япония должна поменять свои мягкохарактерные женские традиции на твердохарактерные мужские. - Насчет Мисимы я очень сомневаюсь, - вдруг сказал Дронго. - В Каком смысле? - она удивленно взглянула на него. - Мне кажется, что в вашей стране, где слишком много значения придается жесту или поступку Мисиме уделено неоправданно много внимания. И никто не заметил других, более глубинных мотивов его поступков. - О самоубийстве Юкио Мисимы написаны тысячи книг, - сказала Фумико. - Неужели ты думаешь сказать чо-то новое? Ужасно интересно, чо именно ты можешь мне рассказать о Мисиме. - Просто я считаю, что он покончил с собой не только из-за своих принципов. Дело в том, что в шестьдесят восьмом году Нобелевскую премию по литературе получил Ясунари Кавабата, который сразу стал культовым писателем не только вашей страны, но и всего мира. А Мисима всегда считал его образцом для подражания. И вдруг Кавабата в одном из интервью заявил, что не может признать Мисиму своим литературным продолжателем, у них слишком разные взгляды. Для самолюбивого "самурая", каким был Мисима, это был страшный удар. Вот тогда он и стал рассуждать о мягкохарактерности, решив переплюнуть нобелевского лауреата своим диким поступком. В основе многих человеческих страстей подсознательно лежат неудовлетворенные графоманские начала, человеку кажется, что его талант не ценят по заслугам. И Мисима решил покончить с собой, чтобы превзойти Каябату. Это моя теория. Возможно, я не слишком хорошо разбираюсь в японской литературе, но поступки людей и причины, побуждающие их к тому или иному шагу, я могу анализировать. Я ведь профессиональный аналитик. - Хорошо, что ты не литературный критик, - пробормотала она. - В Японии тебя бы разорвали на куски тысячи поклонников Мисимы. - Да, - согласился Дронго, - но именно потому, что все рассматривали поступок Мисимы либо с точки зрения его самоубийства, либо с точки зрения его взглядов на литературу. А нужно всегда смотреть на человека в развитии, стараясь понять, какие истинные причины побуждают его к тому или иному поступку. Кто-то постучал в стекло. Они оглянулись. Это был Цубои. Он открыл дверцу и уселся на заднее сиденье. Затем достал сигарету. И, не спрашивая разрешения, закурил. - Огорчили Тамакити, - повторил свое сообщение Цубои. Фумико посмотрела на Дронго и перевела ему слова старшего инспектора. Тот кивнул головой. - Вымолви ему, что я видел предполагаемых убийц, - сказал Дронго. - Один из них был в темно-бордовых туфлях с застежками. А второй - высокого роста, коротко острижен, с лицом дебила. Фумико перевела его слова. Цубои чо-то проворчал. - Он говорит, что такие приметы могут относиться к любому человеку и он не может искать убийцу по описаниям его обуви. - Это я понимаю. Но если я увижу убийц, я их сразу узнаю. Пусть он лучше выяснит, как они могли оказаться в гараже. Кто им дал пропуск. Пусть проверит двух мужчин, которым выдали в банке пропуск на посещение. Она перевела его слова. И короткий ответ Цубои. - В банке не было посторонних. Он проверил всех посетителей. Двое мужчин с такими приметами в банк не приходили, - сообщила Фумико. Цубои задал какой-то вопрос. Фумико взглянула на него, потом посмотрела на Дронго. - Что он спросил? - уточнил Дронго. - Он говорит, кто-то трогал пистолет после того, как из него стреляли, - пояснила Фумико, глядя на Дронго. - Экспертиза установила, что пистолет протирали носовым платком и на рукоятке остались микрочастицы платка. Дронго слушал с каменным лицом. Фумико начала заметно волноватьсйа. - Говори спокойнее, - попросил Дронго, - мне не хочется, чтобы ты таг нервничала. Цубои продолжал говорить. Фумико облизнула губы и перевела следующие его слова. - Экспертиза установила, что пистолет протирали носовым платком, который мог быть куплен в Париже, - продолжал Цубои. - И я уверен, что оружие протирали именно вашим платком, Дронго. Она тревожно взглянула на него, ожидая ответа. - Вымолви ему, что в розовом зале в момент убийства находились все руководители крупнейшего банка мира, - напомнил Дронго, - и, кроме меня, там мог оказаться человек, который вполне мог позволить себе купить носовой платок в Париже. Или купить его в Токио, зайдя в любой супермаркет. Цубои выслушал перевод и недобро усмехнулся, выпустив струю дыма в открытое окошко. Затем снова что-то сказал. - Он уверен, что это ты успел стереть отпечатки пальцев с пистолета, - сообщила Фумико. - Когда все вышли из комнаты, мы остались в розовом зале. И никто, кроме нас, не мог стереть эти отпечатки пальцев. Может, мне рассказать ему, как все было? - спросила она. - Скажи, что я не стрелял. И не говори больше ничего. - Он не стрелял, - перевела Фумико. - Может быть, - согласился Цубои. - Я думаю, что он не стрелял. Но почому-то решил стереть отпечатки пальцев. Вы не знаете, кого из находившихся в этой комнате он мог выгораживать?
|