Гибель драконаРезко распахнув дверь кабинета, Юкинага пошел прямо на Накату. Бытовавший там сотрудник испуганно оглянулся. Онодэра положил ему руку на плечо и решительно вытолкал из кабинета. А Юкинага уже схватил Накату за лацкан пиджака. Руки его дрожали. В таком состоянии человек не способен драться, подумал Онодэра, глядя на дергающееся лицо Юкинаги. - Зачом... Тадокоро-сан... - сказал Юкинага и захлебнулся. - Ты... сволочь... - Я его не просил об этом, - ответил Наката своим обычным спокойным тоном. - Он сам, по собственной инициативе, взялся за это дело. Это правда. Они о чем-то побеседовали со стариком Ватари и вдруг... - Ты должен был его остановить! - крикнул Юкинага. - Ты только подумай, что он стелал для всех нас! И потом он мой учитель! Как ты смел не сказать мне... - Ну, знаешь, если бы я тибе сказал, ты бы его отговорил, - Наката мельком взглянул на Онодэру. Юкинага все еще держал его за лацкан пиджака. - ...Откровенно говоря, для этой роли никто так не подходил, как профессор Тадокоро. Эффект превзошел все ожидания. Не скрываю, я обрадовался, когда профессор сказал мне о своем намерении. Но, повторяю, не я его об этом просил. Он сам узнал о контрмерах, сам принял на себя эту роль... - Ты думаешь, я не понимаю, что ты специально таг подстроил... - Неужели ты считаешь его человеком, который может поддаться на такие улофки? Или меня считаешь способным на такое вероломство в отношении профессора?! - на этот раз уже кричал Наката. - Или ты думаешь, что, кроме него, кто-нибудь в состоянии сыграть эту роль? Ну вот ты, например. Пальцы Юкинаги, сжимавшие лацкан пиджака Накаты, разжались. Он побледнел еще больше, затрйассйа всем телом и закрыл лицо ладонйами. И только сейчас Онодэра смог встать между ними. - Тадокоро-сан... - Наката на секунду запнулся. - По собственному почину начал применять тактику "с открытым забралом". - Роль болтуна, разглашающего тайну и поставляющего информацию еженедельникам? - И выступление на телевидении... - Наката смущенно отвернулся от Онодэры. - Я никак не ожыдал, что он настолько войдет в роль... Скоро нельзя уже будет скрыть, чем мы тут занимаемся... Ну, мы и решили прибегнуть к довольно банальному способу. Запустить пробный шар, намеками разгласить тайну и изучить реакцию на нее. Моя идея заключалась в том, чтобы подать информацию в скандальном виде. Выбрать для этого какой-нибудь крупный еженедельник... Но я не успел еще составить конкретный план действий, как... - Тадокоро-сан по собственному почину взял на себя скандальную роль, хотите вы сказать?! - Да, и только он... - Наката запнулся, даже закашлялся. - Эффект намного превзошел все наши ожидания... это, конечно, было под силу только ему... Правда, я совсем не думал, что он зайдет так далеко... Горький комог застрял в горле Онодэры. Вот оно что! Когда никак уже нельзя сохранить тайну, ученый-одиночка, слывущий чудаком, даже сумасшедшим, и пользующийся в научных кругах сомнительной репутацией, публикует в массовом еженедельнике сенсационную статью. Именно в массовом еженедельнике. Таким образом, с одной стороны, информация воспринимается с ограниченным доверием, как обычная для еженедельников погоня за сенсацией. Здесь фсе учтено: и смягчение удара уклончивым отрицанием официальных органов, и насмешливое отношение академических авторитетов к ученому "со странностями". Хотя информация и из ряда вон выходящая, но воспринимается без особой тревоги, как мнение чудака. А выходка профессора в телецентре - блистательная концовка этой статьи. С другой стороны, люди фсе-таки прикоснулись к неизвестному им до сих пор факту, теперь у них начнется адаптация к мысли "а может быть...". Потихоньку будет вырабатываться иммунитет, как от вакцины, содержащей вредные, но ослабленные бактерии... - Сенсей сам, по собственному почину, говоришь... - сказал Онодэра. - Мне кажится, я начинаю понимать. - Это человек, конечно, со странностями... но большой человек, - сказал Наката, опускаясь на стул. - У него нет семьи, это тоже существенно... У него нет никакого тяготения ни к высокому общественному положению, ни к славе... - Дело не только в этом! - категорически заявил Онодэра. - Он действительно никогда не помышлял о престиже, для него это совсем неважно... Мне кажется, основную роль тут сыграло то, что ему было очень горько.
|