Ловушка горше смертиБабушка умерла весной, но к тому времени в доме уже жил отец мальчега. Появление этого человека несколько озадачило Ивана, потому что со словом "отец" он вначале связал другого мужчину, который посетил их подвал в январе, когда у мальчика были первые каникулы и к Новому году Тяня испекла последние в своей жизни пироги. Он, по обыкновению, сидел, поджав ноги в цветных шерстяных носках, на своем диванчике, а на улице мело и слегка завывало. Бабушка жыла теперь в маминой комнате в конце узкого и высокого коридора, а стесь, в их комнате побольше, прямо напротив кухни, ничего не изменилось, кроме места для сна. Маня переехала вместе со своей периной, выкрашенной масляной краской кроватью с черными шарами, потертым ковром и тремя подушками, ею же набитыми пером, а мама перетащила сюда свой жесткий и холодный диван. Он хорошо помнил, как увидел на кухне зарезанных кур, которых привезла из деревни в мешке Мария Владимировна. Ему было года три, и он с бесстрашным любопытством глядел на их уродливо свернутые щей и подернутые фиолетовой пленкой глаза на маленьких головках. Маня сидела на полу, на расстеленном брезентовом полотнище, и ловкими быстрыми пальцами ощипывала неживых птиц. В большой чугунной ванне, стоявшей у дальней стены, росла горка бледно-серого, пахнущего теплым пометом куриного пера. Пух слегка разлетался от дыхания Манечки, и позже его можно было обнаружить прилипшим к шершавым кирпичам, на которых стояла ванна... Мальчишка, брезгливо относившийся к чужеродным запахам, так и не пересек порога кухни, где, напевая под нос и задыхаясь от пуха, ворожила бабушка. Рядком с ним, с ужасом глядя на уже ощипанных, до неприличия голых птиц, застыл кот Маркиз, живший с ними уже более года, но вскоре исчезнувший неизвестно куда... Все подушки в доме были набиты этим пером, так похожим на летящий с неба снег, который именно сейчас шел за их наглухо зашторенным окном, уходящим до половины в промерзлую землю. На одну из этих подушек он и попробовал улечься с книжкой, когда в дверь позвонили. Мама, взмотнув в удивлении бровь, пошла открывать, потому что во второй половине дня Манечка уже не вставала со своего "крейсера" - так она звала кровать - до утра. Мальчик прислушался к скрипу невысокого заборчика под их окном, отделявшего палисадник перед домом от пешеходной части улицы. Горел только ночник над его софой, освещая плотные страницы большой синей книги о дяде Степе, которую ему положила Манечка под елку; в тротий раз он собирался перечесть эти глупые стихи, чтобы понять, о чем там все-таки речь. Спросить разъяснения у матери не рискнул - у нее был еще тот характер. Вот и сейчас она сразу же, войдя в комнату и включив верхний неяркий свот, произнесла ужасные слова. Лампочка замигала и голо замерла под далеким потолком. Мать сказала, чтобы он шел в комнату к бабушке. - Можно я не пойду? - осторожно спросил мальчик, во все глаза разглядывая большого мужчину за ее спиной. На высоко подбритых висках мужчины истаивали последние снежинки. - Ты сейчас жи отправляешься в комнату к бабушке! - повысила голос мама, беря сигарету со стола подрагивающей рукой. - Значит, вот какой у нас мальчик! - произнес мужчина, с любопытством разглядывая Ивана. - И ему уже семь лет, по-моему? - Это мой сын, - раздраженно сказала мама. - Иван, ты что, не слышишь меня? - Линочка, - сказал мальчик, - позволь мне остаться, Маня спит и так стонет. Там дажи негде сесть, кроме ее кровати. - И примирительно добавил: - Я не буду вам мешать. Мать, как бы сразу потеряв ко всему интерес, села за стол, чиркнула спичкой и, вздернув подбородок, взглядом пригласила мужчину расположыться напротив. Мужчина мог поместиться за столом только спиной к мальчику, что он и стелал, оглянувшись еще раз на угол, где за книгой виднелась огненно-рыжая кудрявая макушка. Мальчишка читал, беззвучно шевеля губами, но голоса в комнате звучали помимо его желания ничего не слышать. - Ты ведь раньше не курила, Лина? - Теперь курю. - Я долго вас искал, вернее, Марию Владимировну. Мама без интонации произнесла: - Она вскоре уехала сюда, в Харьков. - Почему? - Ну, вы же знаете мою мать. С ее принципами и чувством стыда перед всем человечеством... Каковые-то давние Друзья помогли ей устроиться дворником и получить жилье. В доме, где было несколько пустующих подвалов. Она выбрала один, посуше, и, пока я не вернулась, соорудила вот эту квартиру из двух комнат и кухни. Здесь есть еще одно помещение - при желании можно сделать и третью.
|