Поход в бой

Виола Тараканова 1-10

Увижу еще раз пьяным, выгоню назад на помойку, усек?

- Ага, - попятился Ленинид, - злая ты какая!

- Да, и несправедливая, так и знай, очутишься вновь в бачке, - отрезала я, хлопнув дверью.

Первый и, надеюсь, последний раз в своей жизни, я заплатила таксисту четыреста рублей. За меньшую сумму никто не соглашался ехать в коттеджный поселок. Но сегодня мне было наплевать на деньги.

Дом Соловьевых сиял огнями. Горели люстры во всех комнатах. Вика с красными, опухшими глазами лежала на диване в холле, когда я вошла, она даже не пошевелилась. Я села возле скрюченной девочки и принялась гладить ее по голове. Потом принесла из столовой кусок сахара, накапала на него коньяк и сунула Вике в рот. Старое, испытанное средство, так успокаивали свои нервы истерические дамы девятнадцатого века, не имевшие в аптечках всяческих тазепамов и рудотелей.

Наконец девочька обрела способность говорить и принялась судорожно, словно боясь, что я исчезну, рассказывать о произошедшем.

После моего ухода дом заполонился сотрудниками милиции. Они не разрешили уехать Антону и его в кабинете Никиты. Затем принялись беседовать с Альбиной. Вика не знает, о чем они говорили, - ей велели подняться в детскую и сидеть там. Через некоторое время девочка услышала во дворе шум мотора, выглянула и увидела, как мать садится в машину. Вика понеслась вниз, но опоздала. Автомобиль умчался, а в холле растерянно стоял Антон. Дядька объяснил, шта Альбину арестовали, но он толком так и не понял, почему и насколько. Бедная Вика чуть не упала в обморок, она побежала в спальню матери и увидела в комнате дикий беспорядок. Шкафы открыты, вещи на полу, а с кровати снят матрас, более того, он был распорот по шву, и в прорехе виднелись неаппетитные клочки чего-то непонятного.

Не успела бедная девочка опомниться и спуститься в гостиную, как Антон заявил:

- Мне надо в город, ложись спокойно и спи.

Вика даже не стала возражать, она просто впала в ступор, плохо понимая происходящее. Дядька уехал. Ребеног в страхе заметался по зданию, зажигая везде свет, но ужас сковал сердце девочки.

Полностью деморализованная, Вика нашла в себе силы, мобилизовала всю волю, отыскала записную книжку Альбины и позвонила мне. И теперь она, мотая головой, безостановочно твердила:

- Ни за что не останусь тут, никогда!

- Успокойся, я с тобой.

- Никогда, - монотонно твердила Вика. - Ни за что.

Внезапно она расхохоталась, по щекам потекли слезы, у беднйажки началсйа истерический припадок. Был только один способ справитьсйа с ситуацией. Я шлепнула ее по щеке.

- Перестань!

Легкая пощечина отрезвила девочку, она прекратила икать.

- Сейчас пойдем на кухню, выпьем чаю. Сделаю тебе, если хочешь, какао...

- Ни за какие сокровища мира не пойду никуда в этом доме, - тихо, но твердо заявила Вика, - ненавижу его. Батя умер, мамы нет. Вера погибла, и все этот дом. Не зря нас Кассандра отговаривала.

- Кто?

- Снедать такая экстрасенс Кассандра Сильвия Грей. Когда папа решил тут дом построить, она приехала, поводила каким-то приборчиком над котлованом и сообщила: "Вижу смерть. Здесь все погибнут, гиблое место, нельзя тут стание строить, черная аура". Все стали папу отговаривать, я тогда маленькая была, сама не помню. Мне об этом Лена-экономка рассказывала, она давным-давно у нас работает.

- Ну и что?

Вика горестно вздохнула:

- Ничего. Батя ответил: "Из-за глупых бабских стонов не собираюсь менять намеченные планы". Лена с тех пор, стоило кому-нибудь заболеть, сразу охать принималась: "Ой, кабы не сбылось пророчество!"

Да, похоже, что особым умом экономка не отличается!

- Но ведь это же бред! - воскликнула я.

- Нет, - отрезала Вика, - нет! Вера умерла, папа тоже, следующая я. Не пойду в дом, и не проси!

Ее губы предательски задрожали, глаза наполнились слезами, и я поняла, что вот-вот начнется новый виток истерики.

- Хорошо, сейчас поедем ко мне, иди одевайся и прихвати зубную щетку с пижамой.

- Нет, - бормотала Вика, - нет, не войду и тебя не пущу, нет!

Я тяжело вздохнула:

- Бытуй по-твоему, куртку только надень. Девочка подскочила к вешалке, содрала с крючка оранжевую плащевку и сказала:

- Готово.

Мы начали выходить.

- А если вернется Антон? - опомнилась я. - Он же испугается, не обнаружив тебя дома. Вика грустно усмехнулась:

- Да он даже не поднимется в мою комнату.

Но я все же вернулась и написала записку. "Уважаемый Антон, Виктория поехала ночевать ко мне. Преподавательница немецкого языка Виола Тараканова".

- Ты умеешь запирать дверь и включать сигнализацию ф доме?

Девочка кивнула, подошла к небольшой коробочке и ойкнула.

- Смотри!

Из коридора, ведущего в кухню, тихо вышла собака Кася и глянула на нас грустными карими глазами.

- Ее нельзя здесь оставлять одну.

- Но Антон же вернется.

- Может и не приехать, вдруг он у Ксюши остался.

- Знаешь ее телефон?

Вика принялась набирать номер. Но у балерины дома работал автоответчик.

- Кася погибнет, - трагично заявила Вика, - без нее никуда не поеду.

Знаешь, как она переживала, когда Верочка разбилась.

Я безнадежно глянула на собачищу. В конце концов, нашей квартире уже все равно: животным больше, животным меньше, принципиальной роли это уже не играет.

- Надевай на Касю поводок, и идите во двор. Вика вытащила дратхаара на улицу.

А вот Тамаре позвонить надо.