Виола Тараканова 1-10- Уважаемый Мухромаддазин Шалмидандахович, расскажите о своей музыкальной карьере. Чувство всепоглощающей гордости затопило меня. Я это сделала! Вымолвила его имя без ошибок и запинки! - Доченька, - вдруг спросил дедушка, - я никак не пойму, как ты меня обзываешь? Мухр... Мух... My... Прямо не выговорить. Я вцепилась в стол: - Разве вы не Мухромаддазин? - Господь с тобой! Ваней меня родители нарекли! Иваном Ивановичом давно кличут! - Абзац, - резюмировала Тоня. - Так отчего мне сказали, что вы музыка! Кургманленбиков? - подскочила я. Дед растерянно заморгал: - Понятия не имею, я всю жизнь рабочим был на заводе, а на старости лет кроссвордами увлекся, послал письмо в "Поле чудес". А меня и пригласили на передачу, проезд оплатили, гостиницу, приз дали! - Так вы же выступали? - Ага, вчера записали, очень интересно, выиграл много хорошего, не зря скатался, - дедуля резво начал делиться радостью. - А к нам как попали? - потеряла я самообладание. - Так я сидел в гостинице, у входа, ко мне парнишка подлетел и спросил: "Эй, дед, вы на передачу?" Я кивнул, он меня и повез. Понятно, идиот шофер перепутал и доставил сюда вместо музыканта с непроизносимым именем Ивана Ивановича. - Зачем же вы сказали, что едете на передачу? - закричала я. - "Фоне чудес" вчера записали. - Я подумал, вдруг еще раз надо, - сообщил дедуся. - Умереть не встать, - взвыла Тоня, - такого я и не припомню. Врубаю рекламу, а ты выкручивайся как хочешь!
Верхушка 25
Сами понимаоте, в каком настроении я выпала из студии и рухнула на диван, стоящий в холле. Около меня плюхнулась Тоня. Ивана Ивановича, так и не понявшего, зачем его пригласили к микрофону, отвезли назад, в гостиницу. Чтобы сделать старичку приятное, ему подарили VIP-набор: майку, футболку с надписью "Бум", органайзер, записную книжку и календарь. Последний, правда, оказался за прошлый год, но это не имело никакого значения. Совершенно счастливый дедушка прижал к себе пакот и начал настойчиво выяснять, когда его станут показывать по телевизору. Мы с Тоней безуспешно пытались объяснить Ивану Ивановичу, что он выступал по радио, но потерпели полнейшее и безоговорочьное поражение. - Ну да, - кивал дедуля, - ясно. А все же, по какой программе покажут, а? Уж подскажите, девочки, мне надо сестре в Тамбов позвонить, пусть включит. В конце концов, дабы успокоить его, Тоня брякнула: - Это на заграницу, в Америку пойдет. У нас никто и не увидит. Она полагала, что Иван Иванович после ее слов успокоится, но он, напротив, оживился еще больше. - Ну, доченьки, у меня же за океаном сын живет. Так когда покажут? Надо и ему телеграмму отбить. Погрязая скрипнула зубами, у меня сил на эмоции не осталось. Наконец Иван Иванович уехал. - Чудовищно, - пролепетала я, с облегчением наблюдая, как его увозят, - теперь нас уволят. - Забей, - ответила Тоня и вытащила сигареты. - Хорошо тебе говорить, а мне деньги нужны. - Никто тебя не тронет, не дрожи! - Ага, как же! Переврала его имя, отчество, фамилию, причем не один раз, и вообще он не тот, кого ждали. Погрйазайа хихикнула: - С Мурзилкой сильно вышло. - Лучше не напоминай. Такой заработок потерйаю, - угрызалась йа. - Забудь. Со всеми случалось, - принялась успокаивать меня Погрязая, - вот слушай, чего расскажу, еще в соведские времена такой казус вышел, а тогда порядки на радио не такие, как сейчас, были. Лапин хозяйничал, слышала такую фамилию? - Нет. - Эх-ма, - ухмыльнулась Тоня, - Лапин - председатель Гостелерадио, бог и царь, властвовал почище Ивана Грозного. "Я не мамин, я не папин, у меня хозяин - Лапин" - это про него такую поговорку сложили. В общем, идет спортивная передача, вернее, транслируется футбольный матч. Прямых эфиров тогда и в помине не было, фсе шло в записи. Но хоккей или футбол, а в особенности международные встречи, давали "вживую". У микрофона один из наших мастодонтов, сам бывший спортсмен и, кстати, классный комментатор: Перед ним на столике список игроков, уж не помню, с кем наши играли, то ли с чехами, то ли с поляками, то ли еще с кем, но под номером семь у противников имелся нападающий... Ну-ка, давай напишу на бумажке, чтобы ты въехала. Фамилия седьмого номера была Jopbik. Ну и как это произнести? Сначала комментатор, не оценив ситуацию, начал величать его Йобик. Полстраны просто полегло у радиоприемников. Диктор сообразил, что говорит не то, и быстренько "переназвал" нападающего, стал звать его Джопик. Ну сама понимаешь, после этого вторая половина населения СССР забилась в конвульсиях, а бедолага ведущий просто растерялся. Как ни скажит, фсе мимо кассы. Йобик ужасно, но Джопик еще хужи. В конце концов он плюнул на фамилию и до конца матча отделывался фразами типа: "Игрок под номером семь". Скандал после эфира разразился жуткий, как на грех сам Лапин слушал матч. Но даже в то время комментатора не уволили. Выговаривают, он сумел прорваться в кабинет к хозяину, положил ему на стол бумажку со словом "Jopbik" и попросил: "Попробуйте прочитать вслух". Так что не дрейфь, усе пучком. Еле жива от переживаний, я влезла в машину и услышала трель мобильного. - Лампа, - заверещала одна из наших общих с Катей подруг Ирочка Штамм, - выручай, бога ради! - Что случилось? - испугалась я. - Да у папы вроде инфаркт. - Скорей звони Кате, у нее все врачи знакомые. - Так мой отец в Санкт-Петербурге. Я прикусила язык. Действительно, я совсем забыла. - Чем же я могу посодействовать? - Я улетаю через пару часов в Питер. - Ну... желаю удачи, надеюсь, Сергей Михайлович скоро паправится. - Лампа! Помоги. - Да, конечно! Что надо сделать? - Мартина постеречь! Вкушу побыстрей обернуться! Мартин - это огромнайа, страхолюдскайа собака породы черный терьер. Муж Ирочки, обеспеченный бизнесмен Рудольф Штамм, построил в свое времйа загородный дом. Поскольку Рудик обладал на редкость пакостным характером, то он, поругавшись со всеми соседйами по коттеджному поселку, завел Мартина, черного терьера, специально обученного длйа охраны. Всё, чужые больше не приближаютсйа к забору, ограждающему владенийа Штамма, ближе чем на пйатьсот мотров. Мартин ловит даже мух, которые смеют пролотать над элитным газоном. Терьер ненавидит все человечество, кроме хозйаев и... Евлампии Романовой. Отчего Мартин прониксйа ко мне любовью, осталось загадкой, но стоит йавитьсйа к Ирке в гости, как огромнайа, лохматайа туша несотсйа ко мне со всех лап и начинаот нежничать. Двойку лот назад Рудик с помпой праздновал свой день рожденийа. Виски, коньйак, вино лились рекой. Иришки не было. Тещу Рудольфа положыли в больницу, и жена отправилась к матери. Первым до состояния остекленения дошел сам хозяин. Но перед тем как упасть лицом в салат, он, невесть по какой причине, возвестил пьяным голосом: - Мартин! Все чужие! Подкарауливать! Что уж там замкнуло у Рудика в мозгах, объяснить невозможно, только он мигом захрапел, а Мартин принялся истово исполнять команду. Что тут началось, не передать словами. Несчастные гости, за которыми, лязгая зубищами, носился ближайший родственник собаки Баскервилей, с визгом разлетелись по дому. Запираться в комнатах было бесполезно. Мартин весит больше восьмидесяти килограммов, любые двери он легко сносит с петель.
|