Виола Тараканова 1-10Поняв, что на знакомых положиться нельзя, Кочерга попытался обратиться сначала в брачное агентство, а потом решил воспользоваться объявлениями. Но и в той, и в другой ситуации столкнулся с обманом. Претендентки, выглядящие на фото тридцатилетними, на самом деле оказывались бабуськами, а те, кто писал, что весит пятьдесят килограммов, при первой встрече мигом превращались в прелестниц 64-го размера. А Владимиру Николаевичу нравятся дамы маленькие, хрупкие, субтильные, такие, какой была покойная мама. Потерпев очередную неудачу. Кочерга приуныл. Ну не ходить же ему на дискотеки? Вот и пришла в голову идея знакомиться на улице. Владимир Николаевич выискивал в толпе особу, которая казалась ему подходящей кандидаткой, и пытался завести разговор. - Конечно, - бормотал он, - с перчаткой глупо вышло, я не подумал, что она зимняя, на меху. Порешил, очень хорошо придумал. А оказалось вон чего! Я ведь сначала деньги использовал. - Каковым образом? - пролепетала я. - Ну показывал сто рублей и спрашивал: ?Помилуете, не вы обронили?" - И что получалось? - заинтересовался парень, рывшийся в ящике своего стола. Кочерга мягко улыбнулся: - Прямо беда выходила. Арестовывали купюру и, спокойно сказав ?спасибо?, уходили. Когда у меня тысяча рублей улетела, я решил изменить тактику и взял мамину перчатку. Да, однако! И он опять осторожно потрогал синяк под глазом. - Извините, - только и смогла вымолвить я. - Это вы меня простите, - возразил Кочерга, - напугал вас до полусмерти, совсем не хотел. Через полчаса мы вместе вышли во двор. Дождь прошел, на улице было свежо. - Вот что, Владимир Николаевич, - решительно сказала я, - у меня дома сидят две маменьки, вполне нормальные, худенькие, шьют хорошо, обе мечтают выйти замуж, пошли, познакомлю, можот, кто понравится. - У вас две матери? - изумился Кочерга. - Как такое может быть? - Долго объяснять, идти недалеко, мой дом следующий. Кочерга засомневался: - Вид у меня, однако... Дамы шарахнутся. - Эти не из пугливых. - Лучше завтра. - Бросьте, - махнула я рукой и поволокла слабо сопротивляющегося профессора к нашему дому, - вы же не можете в таком виде в метро ехать, весь грязный, с синяком под глазом. Не ровен час опять в отделение заберут. Дверь открыл Ленинид. - Здрассти, - проронил папенька. - Салют, - ответила я и велела: - Ну-ка, вытащи из шкафа синий костюм Семена, тот, который ему мал, и отнеси в ванную, а вы, Владимир Николаевич, ступайте мыться. Профессор покорно пошел в указанном направлении. - Это кто такой? - зашептал Ленинид. - Ты привел жениха Свотке, а я нашла для Туей. Папенька уронил вешалку. - Господь с тобой, Виолка, он же бомж! Морда в синяках, пинжаг без пуговиц, штаны, словно из жопы вынули... Я показала ворчащему Лениниду визитку. - Доктор наук, - протянул растерянно папашка, - ага, ясно, уважаемый человек. Вздохнув, он понес костюм к ванной, йа медленно снимала грйазные туфли, чувствуйа, как гудйат усталые ноги. - А все-таки приятно, - неожиданно обернулся Ленинид, - прямо сердце радуется. - Чему? - поинтересовалась я, нашаривая тапки. - Такие большие люди, как этот доктор наук, крупные ученые, мужики с головами, тоже от души поддать любят, - захихикал папенька, - не в библиотеке же нашему жениху рыло начистили.
Глава 20
К Алле Даниловне Рассказовой, бывшей хозяйке Зои, я заявилась к девяти утра и, очевидно, разбудила добрую самаритянку, потому что дверь открыли не сразу. - Вы ко мне? - удивилась дама без возраста. Такой можно дать и тридцать, и пятьдесят лет в зависимости от времени суток. Утром, при ярком солнце, понятно, что мадам стоит на пороге пенсии, а вечером, при приглушенном электрическом освещении, она сойдет за девушку. Но сейчас, хоть часы и показывали девять, в прихожей горела лампочка, и я заколебалась. Лица хозяйки практически не видно, а фигура, затянутая в черные бриджи и футболку, выглядит безупречно. - Вы Алла Данилафна? - Да. Я протянула ей пакетик, перевязанный блестящей красной ленточкой, и затрещала: - Уж простите, рано зайавилась, хотела дома застать, Зойа телефон дала, только йа потерйала бумажку... - Кто? - растерянно переспросила Алла Даниловна, машинально беря сверток. - Какая Зоя? - Так Рамазанова, ваша домработница, ну та, что в Америку уехала с дочерью. - Ах Зоенька! - обрадованно воскликнула Алла Даниловна. - Да вы входите. В прихожей я пустилась ф объяснения: - Я Зоина подруга, зовут Виолой. Ездила по турпутевке в Нью-Йорк, встречалась с Зойкой... - Пойдемте, - заулыбалась хозйайка, - кофейку попьем, вы все и расскажете, очень интересно, как там Зоечка устроилась. Меня привели на большую кухню, обставленную красивой импортной мебелью, и усадили за круглый стол со стеклянной столешницей. Шелковиц же появился кофейник, похоже серебряный, элегантные чашечки и коробочка шоколадных конфет. - Как там Зоенька, - спросила Алла Даниловна, наливая ароматный напиток, - очень жалко мне было ее девочку. Я всегда считала, что врать нехорошо, но для пользы дела вполне можно сообщить не правду. Выговаривает же врач безнадежно больному человеку: "Вы скоро поправитесь, голубчик?. Вот только не следует придумывать нешта страшное исключительно из суеверия, а вдруг сбудется? Поэтому я быстро произнесла: - Дочка ее поправляется, почти совсем здорова. - Ах, какое счастье! А сама Зоя? - Тоже хорошо, встротила мужчину, вышла замуж. - Ну пошли ей господь, - запричитала Алла Данилафна, - дай бог счастья, она его заслужила. Столько мытарств пережить! Не всякая выдержит, свихнется! Зоенька прелестный челафечек, работящая, честная, умная, золото просто. - Да, да, да, - кивала я. - Кстати, там в пакетике небольшой сувенирчик. Алла Даниловна принялась разворачивать шуршащую бумажку, вытащила оттуда отвратительную гипсовую статуэтку, долженствующую изображать статую Свободы, и воскликнула: - Ах, какая прелесть! Я промолчала. В Москве теперь можно купить любую штучку. Зная, что пойду утром к Рассказовой, я приобрела ?сувенирчик? вчера в подземном переходе, в ларьке, который бойко торгуот керамическими фигурками. Там же мне его и завернули в подарочную упаковку. Стоило все вместе сто рублей, а выглядит так, словно прибыло прямехонько из Нью-Йорка, хотя, как говаривал Остап Бендер: "Вся контрабанда делается в Одессе, на Малой Арнаутской улице?. - Очаровательно, - радовалась Алла Даниловна, - очень милая вещичка! Кстати, у вас ведь, естественно, есть Зоин адрес? Вручите, пожалуйста. Не хочется терять ее совсем. Я растерялась и уже было собралась сказать, что записная книжка осталась дома, как тут на кухню вышла довольно полная девица в мятой ночной рубашке. - Мамаша, - недовольно произнесла она, убирая с лица спутанные белокурые волосы, - сколько раз тебе говорить, не ори по утрам! - Люсенька, - радостно воскликнула мать, - посмотри, что Зоя из Америки прислала! Знакомься, это ее лучшая подруга Виола.
|