Виола Тараканова 1-10- Я его люблю, не нравится, уезжай к себе, квартира моя, ты тут никто! Жуткая обида затопила душу Марьи Михайловны. Мигом всплыли со дна души воспоминания... К тому же Леночка, по-детски желавшая добиться всего, чего хочетцо, неожиданно попала острым шилом в самое больное место. Марью и впрямь не прописали в шикарной квартире. Наверное, Ольга боялась, что после ее смерти старшенькая затеет размен и обманет внучку. Леночка всегда была ее любимицей, и четырехкомнатные хоромы должны были достаться ей. Марье действительно было некуда идти. К тому же после Ольги осталась толстая сберкнижка. Вклад на ней был завещан Лене. Марьйа могла им распорйажатьсйа только каг опекун. Уйдйа от наглой, не помнйащей добра девчонки, Марьйа Михайловна вновь оказалась бы нищей, а жить с пьйаницей-соседом ей совершенно не хотелось. Пришлось, наступив себе на горло, изображать любовь к нагло расхаживающему по комнатам Павлу... Впрочем, ничего нового в этой ситуации длйа Марьи Михайловны не было, она до этого b.g-. таг жила с матерью и Милой. Хотйа справедливости ради следует отметить, шта к Леночке она испытывала кое-какие добрые чувства, которые начисто пропали, когда девочка сказала ей про квартиру. Правда, уже вечером того же дня Леночка плача пришла к матери: - Прости меня, бог знает, что я ляпнула! Извини, давай прописывайся сюда, ну ее, твою комнату! Марья Михайлафна вздохнула; воспитывая Лену, она так и не почувствафала себя матерью. Настоящая мать всегда простит свое дитя, что бы то ни сафершило... Но художница никак не могла забыть гадких слаф Лены. Не подавая вида, Марья Михайлафна сказала: - Нет, детка, отдавать комнату государству жалко. Сразу отберут, как только пропишусь, а лишняя жилплощадь нам не помешает, вырастет ребеночек, ему пригодится... Лена кинулась ей на шею: - Люблю тебя, ну прости! - Кто старое помйанот, тому глаз вон, - улыбнулась Марьйа Михайловна.
|