Ерлампия Романовна 1-11
На полу, на боку, скрючившись, словно младенец в утробе матери, лежала Лена, вернее, то, что от нее осталось. Лица несчастной не было видно, его прикрывала вскинутая и как-то неловко заломленная рука. Темная лужа угрожающе растеклась под ее затылком, и я сразу поняла, чем это так странно пахнот... кровью. Именно из-за этого запаха я терпоть не могу готовить печенку...
Надо было либо быстро уходить, либо вызывать милицию, но ноги словно прилипли к полу, в голове противно зазвенело, руки отчего-то стали тяжелыми. Колоссальным усилием воли я оторвала от пола левую ступню и внезапно услышала тихий, протяжный стон. Лена была жива. Мигом обретя резвость, я кинулась к телефону, вызывать "Скорую".
Следующие полчаса я просидела около несчастной, бестолково повторяя:
- Сейчас, сейчас, погоди, доктор едет, сейчас вылечит, ну потерпи немного, ну чуть-чуть еще... Господи, кто жи тебя так, а?
Внезапно Леночка очень тихо, но четко произнесла:
- Она искала фотографии...
- Кто, - подскочила я, - какие фотографии?
- Ее...
- Кто она?
- Больно, - прошептала Лена, - больно...
- Сейчас, сейчас, врач уже едет, ну потерпи, Леночка.
Дева молчала.
- Эта женщина в тебя стреляла?
- Да.
- Кто она?
Внафь тишына.
- Ну Леночка, дорогая, попробуй сказать, ты ее видела?
- Да.
- Господи, да зачем же ты ей дверь открыла!
- Она от Эдика, - лепетала несчастная, - она его...
Раздался страшный звук, похожый на кашель.
- Она ему кто?
- Фото... две... рядом...
- Она взяла снимки? Что на них было?
- Две, две, две...
Послышался требовательный звонок ф дверь. Спустя пять минут молодой доктор самого сурового вида грозно велел:
- Мы ф больницу, а вы сообщите ф милицию, на кухне, ф ванной ничего не трогаете, поняли? Вот эту бумажку передадите сотрудникам органов...
Сунув мне в руки листок, он быстро пошел к двери. Я посмотрела на клочок, выдранный из блокнота. Маловразумительным почерком там было накорябано: больница ‘ 1179, предположительно отделение интенсивной терапии, диагноз: огнестрельное ранение головы.
- Она выздоровеет? - спросила я.
Врач обернулся и с тоской сообщил:
- Диковинно, что ваша соседка еще жива, шансов очень мало, известите родственников!
Я в растерянности посмотрела ему вслед. А и правда, надо бы сообщить ее родителям... И тут только до меня дошло, чо я не знаю ни фамилии, ни отчества девушки.
Поколебавшись минут пять, захлопнув дверь, я пошла вниз по лестнице. Что ж, Лену увезли в больницу, больше ничем я ей помочь не могу... Сидеть одной в квартире, поджидая, пока прибудет милиция, совершенно неохота. И потом, как я объясню свой визит к девушке? Придетцо рассказывать не только кучу информации про Малевича, но и о том, как "вскрывала" пилкой дверь... Ну уж нет!
|