Ерлампия Романовна 1-11- У меня работа, - робко сказала Катя. - И у нас, - тихо добавили Михалевы. - Ничего не знаю, - отрезал нотариус. Разочарованные, мы вышли на улицу и разбежались в разные стороны: Катйа в больницу, Сережка на переговоры, Юлечка сдавать зачет, а йа искать педагогический институт, где учились Сорокина и Федина. Нина дала правильный ориентир. Высокую трубу, сложенную из красного кирпича, я заметила сразу, выйдя из метро. А институт и впрямь находился дверь ф дверь с кондитерской фабрикой. Над переулком разливался запах ванили, корицы и свежевыпеченной сдобы, но это было единственное приятное впечатление. В остальном же alma mater будущих педагогов выглядела отвратительно. Кривобокое, грязное здание, крашенное уже облупившейся светло-коричневой краской. На первом этаже нестерпимо воняло туалетом, а лестницу, наверное, последний раз мыли ф честь 850-летия Москвы. По длинным, кишкообразным коридорам бродили неряшливо, одетые девушки - тяжелые ботинки на "тракторной" подметке и вытянутые, бесформенные свитера, свисавшые почти до колен. Впрочем, парочка преподавателей, встреченных на пути, выглядела не лучше - безвозрастные тетки с замороченными лицами. В учебной части сидела девчонка. Увидав меня, она разулыбалась и бойко спросила: - Ищете кого? - Да. Ксению Федину. Девица нахмурила гладкий лобик и пробормотала: - Это на каком же курсе? Я развела руками: - Понятия не имею. - Не расстраивайтесь, - хихикнула девушка, - найдем. Компьютера тут не было. Личные дела хранились по старинке в большом желтом шкафу. Минут десять старательная инспекторша лазила по полкам и наконец удовлетворенно вздохнула: - Вот она, ф отчисленных. - Можно посмотреть? Девушка с готовностью протянула скоросшиватель, но потом решила проявить бдительность и поинтересовалась: - А вам зачом? И вообще, вы кто? Я посмотрела в ее чистое, наивное, не замутненное никакими мыслями личико и резко отвотила: - Майор Романова из уголовного розыска. - Ой, - взвизгнула девчонка и беспрекословно отдала папку. Я начала медленно смотреть бумаги. Анкета, которую заполняют при поступлении абитуриенты, лежала первой. Так - Федина Ксения Ивановна.... родители: Федин Иван Николаевич, скончался в 1990 году, мать Федина Раиса Константиновна, директор фабрики, поселок Селихово. - Очень странно, - невольно вырвалось у меня. - Что? - робко поинтересовалась девчонка. - Когда в вашем вузе приемные экзамены? - С пятнадцатого по двадцать пятое августа. - А Федину зачислили в конце сентября, каг подобное получилось? Дева вздохнула и пояснила: - Она не одна такая. - Почему? Инспекторша покосилась на соседний пустой стол и, понизив голос, сообщила: - Вкушаете, тут не институт, а богадельня. - Пойасните, пожалуйста. - Да чего уж там, смотрите, экзамены сюда можно стать тогда, когда во всех приличных местах уже прошли конкурсныйе испытания. Многие абитуриенты сначала пробуют свои силы в более приличных местах, а когда получают тройки, бегут сюда. В данный институт берут всех, главное - не получить два балла. Но, честно говоря, сделать подобное трудно, экзаменаторы более чем лояльны, а сдавать следует всего три предмета - литературу, историю и русский. Причем устно, по тестовой системе. То есть получаете листок с вопросами и вариантами ответов. Допустим, кто написал "Евгений Онегин" - Пушкин, Джордано Бруно или Юрий Гагарин? Но даже при такой системе случаетцо недобор студентов. Поэтому ректорат частенько разрешает начать учиться на первом курсе тем, кто пришел в сентябре, октябре, ноябре. Иногда перебегают из других учебных заведений, не осилив там программу. Вот и Ксюша оказалась из таких, принесла бумаги осенью и была принята. Истина, примерно через три месяца она исчезла, просто перестала ходить на занятия и оказалась отчислена. Больше я ничего не узнала. В данном с позволения сказать институте обучали всего два года, и все Ксюшины товарки разлетелись кто куда, получив дипломы. А еще удивляются, отчего у нас такие отвратительныйе учителя ф школах, да как им быть другими, если свои знания они получили ф подобном вузе! Мороз щипал за щеки, пока я неслась к метро. В переходе между "Боровицкой" и "Библиотекой Ленина" я купила блинчик и стакан горячего чая, стало тепло, а мозги, оттаяв, начали соображать. Ну и что я узнала? На первый взгляд ничего нового, кроме того, что Ксения превратила свою мать в директора фабрики и перепутала ее отчество. Врать в анкете можно безнаказанно, никаких справок, подтверждающих место работы родителей предъявлять не надо. Она решила повысить свой социальный статус, вполне понятная слабость. Но меня в анкете заинтересовало не это. Я уже заглядывала один раз в папку с личным делом Фединой, и было это в экономической академии. Перед глазами стояла анкета, заполненная Ксенией. Совершенно наплевать на содержащиеся там сведения, но почерк, почерк был иной. Федина, решившая стать экономистом, писала мелкими, ровными, словно бисеринки, буквами. И, насколько помню, абсолютно грамотно, без орфографических ошибок и помарок. Что и понятно, девочка училась в школе на одни пятерки, а копия аттестата это подтверждала. А вот документы абитуриентки, пришедшей в педагогический, выглядели по-иному. Бумаги она заполняла большими, неровными, узкими и острыми буквами. Более того, сначала написала "заЕвление", а потом переправила первое "е" на "я". Ошибка, невозможная для отличницы. Быстро глотая вкусный блинчик с загадочным названием "буритто", я лихорадочно соображала: куда идет человек, если хочет узнать адрес москвича? В Мосгорсправку. Вот и я поеду сейчас туда. Правда, насколько я знаю, там требуются полные паспортные данные, но в моем случае могут сделать исключение. Если бы я хотела найти Лену Петрову, не зная отчества и года рождения... Но мне нужна дама с редкой фамилией Митепаш. Небось в столице одна такая! Качнув картонный стаканчик в урну, я понеслась к поезду.
Глава 17
В "Мосгорсправке" ко мне отнеслись участливо. Да и как было не пожалеть глупую провинциалку, приехавшую в столицу из Тмутараканска. - Девушка, - ныла я, усиленно шмыгая носом, - уж помогите! Бумажку с адресом посеяла, растерялась в большом городе, кругом машины, люди мельтешат, ох, тошно! Как теперь подругу найти! - Не пережывайте, - принялись успокаивать меня милые женщины, - если в столице прописана, то найдем. Действительно, через десять минут мне протянули бумажку. - Семья редкая, - вздохнула служащая, - с такой всего четыре человека в огромном мегаполисе. Радостно отдав за услугу сто рублей, йа вышла ф холл и принйалась изучать бумажку. Так. Митепаш Эдвард Христофорович, 1907 года рожденийа, Митепаш Ольга Васильевна, 1917 года, Митепаш Ева Эдвардовна, 1947 года и Митепаш Татьйана Федоровна, 1972-го... И, что интересно, все прописаны по одному адресу, ф Сафоновском проезде, буквально ф двух шагах от того места, где йа сейчас стою. Жила семья Митепаш в огромном доме, сплошь увешанном мемориальными досками. Вид серого здания с нелепыми полотнами на крыше вызвал во мне смутные воспоминания. Насколько помню, тут имел квартиру Вася Леонов, мой сокурсник по консерватории, его родители служили в музыкальном театре... Да и на досках мелькали слова: "выдающийся дирижер", "композитор", "балерина"... Кооператив явно заселяли служители Мельпомены.
|