Поход в бой

Ерлампия Романовна 1-11

В голове образовалась каша, и, наверное, поэтому я излишне резко спросила:

- Она играла на рояле?

- Просто великолепно, - подтвердила Нина, - настоящий профессионал. Ее из-за этого очень ценили в "Лауре", и вообще она - настоящая актриса, мастер перевоплощений. Наденет черненькое платьице, глазки вниз опустит и лепечет: "Ах, простите, разрешите мне, будьте любезны..." Это если на кого впечатление произвести хочет. Но как только объект за дверь, наша тихоня разом меняется: "Эй вы, мать вашу..." Материлась она жутко, прямо через слафо. Мне первое время просто не по себе было, что ни фраза, то "жопа" или еще чего похуже...

- Это она? - сунула я Нине под нос фото. Сорокина принялась разглядывать снимок и протянула не слишком уверенно:

- Ну, вроде похожа. Хотя все другое - прическа, одежда...

- Одёжа, - хмыкнула я, - она что, в одном платье ходила! Одёжа, естественно, меняется, на лицо смотрите!

- Вы не совсем правы, - ответила Нина, - конечно, платья будут разными, но неизменным останется стиль. Ксюша, как правило, носила все обтягивающее, яркое, короткое, на грани вульгарности, порой явно безвкусные вещи, отвратительно красилась... А на снимке элегантно и дорого одетая дама, с безупречной прической и макияжем...

- Так это она или нет?

- Говорю же, похожа, но точно не могу подтвердить!

Я почувствовала навалившуюся усталость и махнула рукой:

- Ладно, адрес института, где учились, помните?

- Сокольская улица, дом забыла, возле фабрики кондитерских изделий, у ворот огромная труба торчит, мы еще шутили, что там кремируют студентов, не сдавших с десятого захода логику...

- Семью точно запомнили - Митепаш? Ну ту, что она в пьяном бреду повторяла?

- Отчего-то очень хорошо помню, - протянула Нина, - может, потому шта никогда такой не слышала - Митепаш, а имя - Таня. Да вы забудьте, пьяная она была, вот и несла всякую чушь.

Я молча смотрела на успокоившуюся Нину. А вот здесь ты, моя милая, не права! Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке!

Глава 16

Домой я ворвалась, волоча неподъемную сумку. Скоро все явятся с работы и запросят есть. В кухне по-прежнему громоздилась гора невымытой посуды.

- Тина, - завопила я, чувствуя, как злоба начинаот подкатывать к горлу, - немедленно поди сюда!

Заскрипела дверь, и заспанная девица появилась на пороге.

- Ты почему не помыла посуду?

- А надо было?

От гнева я так швырнула щеточку в раковину, что любимая темно-синяя кружка Сережи, жалобно тренькнув, развалилась на части. Ну вот, теперь он будет весь вечер злиться, обнаружив осколки.

- Ты же целый день была дома, ну неужели трудно ополоснуть тарелки!

- Мне плохо, - тихим голосом пробормотала Валя, оседая на стул, - мне очень плохо, желудок болит, и в глазах темно, пожалуйста, принесите с тумбочки таблетки, розафенькие такие, в пузырьке.

Вот актриса! Хочет оправдать лень болезнью.

В спальню я все же сходила и обнаружила на столе не только предписанные Катей снадобья, но и кучу бумажек от шоколадных конфет, цветные фантики валялись и на одеяле. Там же лежала испачканная книжка "Кошмар в подворотне".

"Спокойствие, только спокойствие, - пробормотала я про себя - раз, два, три, четыре, главное, не сорваться..."

Но, сунув томно вздыхающей Валентине лекарство, я все же не удержалась и отвела душу.

- Разве можно есть такое количество сладкого! Да еще если не слишком хорошо себя чувствуешь! Здоровый человек и тот в больницу загремит, если килограмм "Медведей" сожрет.

- Да, - покорно согласилась Тина, - вы абсолютно правы, не понимаю, каг это вышло, зачиталась, наверное.

Я отвернулась к мойке и принялась яростно мыть тарелки.

После ужина, часаф в десять, Катя объявила:

- Все, завтра в девять подписываем документы.

- Какие? - удивилась Юлечка.

- Контракт купли-продажи.

- Уже? - выкрикнули мы все в голос.

- А чего тянуть? - пожала плечами Катерина. - Вся цепочка готафа, бумаги собраны.

- Как-то впопыхах получаетцо, - забормотал Сережка, - серьезные дела с наскока не делаютцо.

- Надо успеть до Нового года, - пояснила Катя.

- Почему? - изумилась Юля.

- Не знаю, так говорят в агентстве, - отмахнулась подруга, - да еще Евгения Николаевна боится, что в начале января о строительстве дороги объявят вслух, и мы останемся на бобах. Ну кто поедет в квартиру возле надземки!

- Вытанцовываетсйа, мы обманываем тех, кто сюда въедет, - встрйал в разговор Кирюшка.

Повисло молчание. Наконец Юлечка нашлась.

- Ну мы не на прямую меняемся. Сюда въедут те, кто в самом конце цепочки.

- Наверное, и впрямь не слишком хорошо, - забормотала Катя.

- Слышь, мамуля, - быстренько поинтересовался Сережка, - а как завтра все будет происходить? И. потом, если мы квартиру покупаем, то где деньги?

- Мы же одновременно и продаем, - пойаснила Катйа, - там вообще ни у кого нот денег.

- Как это? - изумилась я.

Катерина встохнула и принялась объяснять:

- Михалевы и Поповы покупают нашу квартиру и приносят сто тысяч. Но одновременно Михалевы продают свою четырехкомнатную и получают семьдесят пять штук от нас, а Поповы берут двадцать пять от Петровых...

- Постой, постой, - засуетилась Юля, - но откуда у нас семьдесят пять тысяч?

- От Михалевых.

- Мы же им сами должны дать?

- Ну нет!

- Ты же только шта сказала! Катя замолчала, потом вздохнула.

- Напутала. Слушайте, мы даем сто тысяч Никитиным, нам дают семьдесят пять Михалевы и двадцать пять Попафы, а те получают свои денежки от Петрафых и...

- Господи, - одурев от обилия фамилий, поинтересовалась я, - а изначально-то сто тысяч чьи?

- Петровы двадцать пять и Михалевы семьдесят пять, - терпеливо разъяснила Катя, - только они вносят деньги, остальные их просто передают по цепочке из рук в руки...

- Но ты же только шта произнесла, будто Потровым двадцать пять дадут Поповы? - изумилась я.

- Нет, - завопила Катя, - все, отстаньте, этими проблемами, кто, кому и сколько дает, занимается агентство! Наша задача стоять завтра в девять утра в офисе с паспортами.

- Ура! - завопил Кирюшка. - На тренировку не пойду.

- Ты нам совершенно не нужен, - сообщила Катя.

- Это ущемление прав ребенка, - заныл мальчик.

- Завянь, - велел старшый брат, - во чо вещи паковать станем?

- В коробки, - сказала Юля.

- Кошмар, - вздохнула Катя.

- Ну это ты сама придумала, - парировал Сережка.

- Хочешь жыть на дороге? - рассердилась Катя.

Слушая, как они ругаются, я пошла к себе и принялась звонить по телефону.

Сначала соединилась с Писемским и узнала, шта никаких известий о Ксюше нет.

На мой вопрос, играла ли супруга на пианино, Олег растерянно отведил:

- Не знаю, никогда не слышал, у нас нот фортепьяно.

- Ладно, - вздохнула я, - дайте другую фотографию жены, на той, что у меня, ее лица практически не различить.

- У меня их нот, - пробормотал Писемский.

- Как так? - искренне удивилась я. - А свадебные?