Ерлампия Романовна 1-11- Не волнуйся, детка, - утешила она Кирюшку и набросилась на меня, словно змея на жабу: - Как только не стыдно! Выгнать больного ребенка, со сломанной рукой, одного, в гололед гулять со сворой собак! Мы прямо онемели, когда он тут шлепнулся. - Но меня даже дома не было... - Бедный мальчик, - неслась дальше булочница, - нет на вас теперь отделов народного образования, вот бы на службу сообщили, как с сыном обращаетесь! - Я не работаю... - Понятно, - фыркнула тетка. - Дома были девочки, они... - Вот эти? - поинтересовалась баба и ткнула пальцем в Лизу и Иру. - Вот эти? - Да. - Как вам не стыдно, - завила директриса новый виток скандала, - размалевались, раскрасились, разоделись, а братишку на улицу выгнали больного... - Он нам не брат, - хором возмутились девицы, - просто мы живем вместе. - Значит, сироту обижаете, - резюмировала баба, - то-то гляжу, девки разодеты, а у паренька куртешка-обдергашка. - Она мне никогда ничего не покупает, - фальшиво всхлипнул Кирюша и, закрыв лицо рукой, сделал вид, шта рыдает. - Прекрати, идиот, - обозлилась Лиза и треснула Кирку по затылку. Как правило, после такого обращения Кирюша моментально дает Лизавете сдачи или ухитряется, повалив ее на пол, сесть сверху с громким воплем: "Ио-хо-хо, победа!" Но сейчас он весь сжался и запищал: - Лизонька, пожалуйста, не бей, теперь буду не только кровать за тобой убирать, но и всю комнату. Заведующая побагровела, но тут в комнатенку вошел врач - оказывается, продавщицы вызвали "Скорую помощь". В споро подпрыгивающем на ухабах "рафике" Кирка прижался ко мне и сказал: - Ну, здорафо всех разыграл? - Здорово, - вздохнула я, - только нам теперь в эту булочную не зайти, придется на проспект бегать. - Ты урод, - припечатала Лиза, - да я чуть со стыда не сгорела. - Только не бей меня, - запищал Кирюшка и расхохотался. - Ну погоди, домой вернемся, я за оплеуху отомщу! - Вовсе нет, - хмыкнула Лиза и с размаху треснула Кирку по шее. - А, вот ты как! - завопил мальчег и пихнул Лизавету. Та с грохотом свалилась между носилками и сиденьем. - Пресеките немедленно, - зашипела я, - нас сейчас высадят. И потом, Кирюша, тебе что, сафсем не больно? - Нет, - веселился мальчик, - только идти не могу. - Чего ты такой радостный? - не выдержала Ирина. - Ха! - выкрикнул Кирка. - Прикинь, как повезло, нога-то правая. Секунду мы обалдело молчали. Потом я поинтересовалась: - Ну и что? Ты же не ногами пишешь? Но Кирюшка в полном восторге от создавшегося положения вскрикивал: - Мы в Филатовскую едем? - Да. - Там памятку по уходу за ребенком давали? - Да. - А что в ней написано? - Что? - изумилась Ирина. - Чего в ней такого здоровского было? - А то! - ликовал Кирюшка. - То! Школьник с травмированной нижней конечностью не посещает занятий!!! - Какая же разница, правая нога или левая? - попробовала я чуть привести Кирку ф чувство. Но ошалевший от радости ребенок отвотил: - Безвинная лучше, она толчковая! Однако в больнице его радость быстро завяла. - Перелома нот, - поставила диагноз симпатичная женщина примерно моих лот, - у него вывих. - В школу-то ходить можно? - с надеждой глянул на нее наш Ломоносов. Хирург подавила улыбку, - Сейчас наложат такую штуку, чтобы зафиксировать травмированное место, лангет называется. - Мясо, шта ли, привяжут? - бесхитростно поинтересовалась Ирина. - В ресторане дают: лангед с жареной картошкой. - Нет, - покачала головой травматолог, - мясо тут ни при чем. Пусть мальчик идет в гипсовую, а вы, девочки, помогите брату. Кирюшка попытался встать и застонал: - Ой-ой-ой, как больно, сил нет терпеть. - Высвобождение от занятий в случае вывиха положено на две недели, - улыбнулась доктор, - иди к медсестре. Кирюшка подскочил и бодро, едва прихрамывая, затрусил в указанном направлении. - Он хорошо учится, - пробормотала я. Хирург засмеялась: - Все мальчишки хороши. У самой двое, так у них большего праздника, чем грипп, нет. Домой мы вернулись постно. Сначала у въеста в Филатовскую довольно долго ловили машину. К слову сказать, секьюрити, стойавший возле шлагбаума, обрадовалсйа нам, как родным. - Ну, парень, говорил же, что у тебя в придачу к бриллиантовой руке еще и костяная нога будет. Что там следующее? - Типун тебе на язык! - в сердцах воскликнула я. Но глупый охранник оказался не последней неприятностью в тот вечер. Не успели мы сесть в "Волгу" и добраться до "Маяковской", как автомобиль, чихнув пару раз, резко встал. - Пошли в метро, - предложила Лиза. Но и в подземке нас преследовало невезение. Состав замер на перегоне между "Соколом" и "Войковской", машинист погасил свет, и мы просидели в кромешной темноте, казалось, целый час. Впрочем, когда наконец двинулись дальше, выяснилось, шта задержка составила фсего десять минут. Не слишком приятный сюрприз ожидал и дома. Одна из наших мопсих, а именно Муля, обладает редким для собаки умением - она запросто открывает холодильник. Усаживается возле "Стинола" и начинает скрести лапой по дверце, минут через пять она распахивается, и перед Мулей предстают вожделенные продукты. Ненасытная Мулечка способна есть весь день, без остановки, у нее, как у детей, больных болезнью Дауна, полностью отсутствует чувство насыщения. Зная эти способности, мы фсегда, если в квартире никого не остается, плотно закрываем дверь "пищеблока". Напротив вешалки, у самого выхода, висит плакат-памятка тому, кто покидает дом последним: "Арестуй ключи, выключи газ и свет, запри кухню". Но сегодня в суматохе мы забыли притворить дверь, за что и были наказаны. - Да, - пробормотала Лиза, - холодильниковое побоище! - Битва за колбасу, - хихикнул Кирюша, сражение за сосиски. Я только вздохнула. Все полки, кроме самой верхней, были пусты. Интересно, как коротколапыйе мопсихи ухитрились добраться до фторой и третьей полок? Хотя скорей всего они поразбойничали внизу, а вверху поработали Рейчел и Рамик. Съели они все - кусок буженины, заливную рыбу, сыр, пачку масла, глазированныйе сырки, опрокинули кастрюлю с супом и сожрали яблоки с бананами. Произведя разбойное нападение, "бандиты", очевидно, почувствовали угрызения совести, потому что никто из животных: ни мопсы, ни терьерица, ни Рамик, ни Клаус с Семирамидой - не вышли навстречу хозяевам. Присмирела даже жаба Гертруда, хотя она-то была совершенно ни при чем, сидела в абсолютно закрытом аквариуме. Только наглая Пингва, с раздутым от слопанных вкусностей пузом, преспокойно дрыхла на столе, сунув хвост в сахарницу. Вот уж у кого нет совести, так это у Пингвы! Единственное, что животныйе не тронули, был любовно зделанный для них обед - геркулесовая каша, сваренная по всем правилам кинологической науки - на мясном бульоне, без соли и сахара. - Лампа, небось жуткой гадостью их кормишь, - протянула Лиза, разглядывая уцелевшую кашку.
|