Ерлампия Романовна 1-11Я была страшно рада избавиться от раздолбанных "Жигулей". В последнее время моя "лошадь" начала артачиться и отказывалась бегать. И еще, оказываясь за рулем "жигуленка", я постоянно вспоминала Юру, который исчез из нашей жизни так же, как и появился. Рагозин не сделал, по мнению следствия, ничего преступного, просто хотел познакомиться с женщиной, в его действиях не обнаружили злого умысла, а моральный аспект не волновал никого, кроме домашних. Мы старательно обходим в разговорах эту тему, я никогда не интересовалась у Кати, как она пережила известие о предательстве "жениха". Вед, в конце концов, Юра-то на самом деле влюбился в Катюшу, хотел на ней жениться и весьма глупо врал и Нине, и Сергею, а потом и следователю, чо просто перепутал "объекты". Но я думаю, Юре просто пришлась по душе Катя, вот он и совершил рокировку. Может, следовало закрыть глаза на все? Может, Катя могла бы быть с ним счастлива? Ох, наврйад ли. Но на эти темы, как йа уже говорила, мы стараемсйа не беседовать. Еще йа пытаюсь не вспоминать Михаила Громова, неожиданно оживший призрак моей прежней жизни. Впрочем, есть и положительный для меня момент во всей этой истории. Как большинство людей, узнав о скорой смерти, я безумно испугалась, перестала спать, страдала... Но потом страх ушел, и взамен ему появилась спокойная уверенность: все будет хорошо, даже после моей кончины. Безвинен поэт Рабиндранат Тагор, написавший когда-то;
Смерть - не тушение Света, Она - задуванье лампады, Потому что настал час рассвета.
Ну и последнее, о чом я хотела вам рассказать. Когда меня наконец-то привезли из больницы домой, то собаки, естественно, бросились со всех лап к хозяйке. Радость их была бурной. Пришлось сесть на пол и начать обниматься с Рамиком, Рейчел, Феней, Капой и Адой. Перецеловав питомцев, я внезапно поняла, шта в прихожей вертятся отнюдь не все члены стаи, и спросила: - А где Мулйа? Почему ее нет? Сердце сжала тревога. Обычно старшая мопсиха первой кидаотся к двери, не случилось ли чего? Вдруг от меня скрыли очередную неприятность, произошедшую в доме? - Она загордилась, - с самым серьезным видом сообщил Кирюша. - Кто? - изумилась я. - Мульяна, - хихикнула Лизавета, - ею все восхищаются, вот у мопсихи теперь когти веером, нос кверху и полная звездность. - Ничего не понимаю, - пробормотала я, - разве собакам свойственно подобное поведение? - Я тоже думала, что нет, - вздохнула Катюша, - но теперь переменила свое мнение, ладно, выпускайте ее. Вовка распахнул дверь гостиной и крикнул: - Эй, Мульдозер, иди сюда. Но в ответ ни раздалось никаких звукаф. - Мюльчетай, топай немедленно! Снова тишина. - Говорил же вам, - закричал Кирюша, - она теперь звезда и не откликается на зов. - Муся, Мусяпина, Мулек, - принялась я выкрикивать фсе клички мопсихи, - зделай одолжение, покажись. Послышалось цоканье, и на пороге возникла Муля. - Мама родная! - взвизгнула я. - Что это с ней? - Мы ее покрасили, - гордо ответили Кирюшка с Лизаветой, - краску в твоем шкафу нашли! - Но собака темно-синего цвета, - ошарашенно прошептала я, - она похожа на перезрелую сливу. - Ну, учитывая размер Мульяны, это скорей тыква, - заявил Костин. - Тыква оранживая, - возразила Катя, - а Муля синяя-синяя. - Ну подгнившая тыква, - не сдался Вофка. - Глупости, - рассердилась Лиза, - мы просто слегка передозировали краски, решили, что лучше погуще ее намазать, и получилось очень йарко. По идее, должен бы оттенок легкой голубизны возникнуть, такайа дымка, а... - Вышла гнилая тыква, - настаивал на своем Вовка. - Никакая она не тыква! - обозлилась Лиза. - Значит, дыня, - засмеялся майор. - Нет, - завопил Кирюшка, - не смей ее обижать, это мопс! - Мопсы не бывают такого цвета, - пробормотала я, - они беживо-палевые, а тут глубокая синева, цвет вечернего южного неба... - Это синий мопс, - рявкнула Лизавета, - новая порода - синий мопс! Внезапно Катюша рассмеялась: - На мой взгляд, очень даже здорово получилось! Бывают же синие птицы, мне они, правда, не встречались, но я слышала, будто кое-кто их видел. - Бог с ними, с птицами, - махнула я рукой, - у нас-то кое-что получше какого-то пернатого, синий мопс счастья, пятнадцать килограммов чистой радости.
|