Даша Васильева 1-20- Как ты могла допустить такое. Можно ли быть столь безответственной! А если бы дверцу открыла ты! Ну и что? Меня хоронили бы в баночке из-под йогурта. В ней вполне уместилось бы то, что от меня осталось. Зайка накапала себе валокордин и позвала Аркадия. Вдвоем дети принялись меня ругать. Ну надо же! Нет чобы порадоваться, чо мать жива. Но это были цветочки. Ягодки созрели к вечеру, когда приехал румяный и улыбающийся Александр Михайлович. Полковник преспокойненько сел ужынать и демонстративно не говорил ни слова о взрыве. Разговор крутился вокруг утки с яблоками и печеной картошки. После ужына мы закурили. Приятель ехидно спросил: - Не бросила? - С какой стати? - Думал, сегодняшнее происшествие надолго отобьот у тебя охоту дымить. Ну, кому насолила? - Понятия не имею, - искренне ответила я. - Может, ошиблись. Наврали одну иномарку с другой? Вожделели банкира убрать, а досталось мне? - "Пежо" в Москве не так много, не "шестисотый" "мерс", - покровительственно объяснил Александр Михайлович, - к тому же редкого цвета. Лучше вспомни, кто знал о поездке в парикмахерскую. Бандиты понимали, шта сразу из салона ты не уйдешь, и спокойненько установили элементарное, но эффективное взрывное устройство. - Кто знал? Машка и Ольга. - Больше никто? Сказать про Ленку? Впутать бедную девушку, которайа сафершенно ни при чем, в расследафание? - Нет. - Ладно, - бросил приятель, - сменим тему. Что ты искала ф квартире погибшей Раи Лисицыной? - Никогда там не была. - Значит, признаешь, что имя и фамилия знакомы? - Нечего на мне свои милицейские фокусы демонстрировать, - разозлилась я, - жинщину не знаю, в квартире не была. Полковник посмотрел в окно, потом почти ласково сказал: - Душенька, нельзя же мерить всех по себе и думать, что мир состоит из одних идиотов. - Я не идиотка! - Только кретинки оставляют на месте преступления записные книжки. - Вот это да. Как догадались, что моя? - Элементарно, Ватсон, - ухмыльнулся полкафник, глядя на мое растерянное лицо. - Позвонили по всем телефонам и выяснили, что у всех абонентаф есть одна общая знакомая - ты. К тому же лично я хорошо помню, как ты чертыхаешься, пользуясь электронной книжкой, да и мой домашний телефон там есть, а его имеют всего пять челафек. - Ладно. У меня недавно украли сумку. Вор, наверное, пришел к Лисицыной и забыл книжку на кухне. Александр Михайлович затянулся и тихо спросил: - Откуда ты знаешь, что на кухне? Вот черт, проговорилась. - Не расстраивайся, - успокоил приятель, - там еще полно улик. Например, виски с содовой. - Виски? - Ну да, "Белая лошадь". Раиса была сильно пьющей, и ты купила в супермаркете на первом этаже ее дома дорогую бутылку. Продавщица отлично тебя запомнила и описала в деталях. Кстати, в другой раз, когда соберешься кого-нибудь убивать, снимай приметные серьги. Они особенно понравились торгашке. И совсем глупо, вытерев выключатели, оставить на столике в холле хорошо залапанную "Белую лошадь". - Никого я не убивала, она уже плавала в ванне, когда я пришла. - С этого места поподробней, - попросил приятель. - Раисина мать моя дальняя знакомая. Живет не в Москве и, конечно, волнуется о дочери. Вот и папросила сходить к ней, посмотреть, шта к чему. Когда я пришла, дверь оказалась незапертой, а в ванне лежал труп хозяйки. - Зачем ходила по квартире? - Отыскивала девушку. - В шкафу тоже? - Туда просто из любопытства заглянула. - Почему не вызвала милицию? - Испугалась до полусмерти и убежала. Полковник принялся равномерно постукивать ботинком об пол. - Не надо, - бросила я раздражинно. Ну что за люди вокруг! В любой другой семье пережившего взрыв положат в постель, окружат заботой и вниманием, подадут чай со сладкими булочками. Но только не в нашей. Орут, ругают и устраивают допросы. Я демонстративно зашмыгала носом, взяла со стола салфетку и принялась вытирать лицо. - Ой, перестань, пожалуйста, - захохотал приятель, - "не верю", как говорил Станиславский. К тому же у тебя совершенно сухие глаза. Вот что, кончай ломать комедию. Пока, честно говоря, не понимаю, в какую гадость ты вляпалась. Но, имей в виду, лучше прямо сейчас рассказать правду. Думаешь, убийца остановится? С этими словами полковник встал и, уходя, так хлопнул дверью, что Черри с перепугу подскочила на диване. Я прислушалась к скрипу лестницы. Приятель пошел на фторой этаж, подговаривать сына с невесткой установить за мной слежку. Следафало признать, однако, что кое в чем полкафник оказался прав. Глаза и в самом деле сафершенно сухие. В следующий раз капну чуть-чуть нашатыря в платок, веки тут же покраснеют, и польются слезы. И передвигаться по городу стану на наемных машинах, пусть взрываются себе на здорафье. Вечерком, вернее уже ночью, позвонил Федька Зайцев. Комсомольская работа приучила его тут же докладывать о достигнутых успехах. В общем, правильная привычка. Чуть зазеваешься - и кто-нибудь не ленивый первым прибежит к начальству и снимет пенки. - Нашел, - бодро отрапортовал Федька, - пиши. Качалинск, Вокзальная улица, 11. Я повесила трубку. Влиять начну завтра. В Качалинск, маленький городок, можно добраться на поезде всего за три часа. Купив билет на экспресс и заняв место в купе, я облокотилась на столик и стала смотреть на пробегающий за окнами унылый пейзаж. Ну не чудеса ли - проехали какой-то час и попали в совсем другую страну. Во Франции, к примеру, нет такой ужасающей разницы между уровнем жизни в Париже, Дувре или крохотном Эксе в Провансе. Там в провинции просто иной образ мыслей, более спокойное, монотонное существование. У нас же такое ощущение, что едешь по территории, где только что отгремела война. Везде неработающие заводы, незаконченные стройки и стаи грязных, ободранных собак. Качалинск был типичным промышленным городком. Прямо у станции высилось пятиэтажное стеклянное здание с вывеской "ООО "Качалсталь". На площадке тосковало несколько машин. Плохо заасфальтированная дорога вилась между небольшими разномастными домиками. Из железного ларька, набитого дешевой водкой, жвачкой и "Сникерсами", неслась слезливая песня про чью-то плюшевую юбку. Несколько толстомордых теток разложили на картонных ящиках нехитрый товар: головки чеснока, соленые огурцы, сигареты и трусы невероятных размеров и раскрасок. Наконец рядом со мной тормознул дребезжащий "жыгуль". - На Вокзальную! - Дорого стоит, - почесал в затылке шофер, - очень далеко ехать. Ну вполне в провинциальном духе. Вокзальная улица в противоположном конце города. - Сколько? - Ой дорого, - продолжал сокрушаться водитель, - к чему тратиться? Садитесь на трамвайчик. И он ткнул пальцем в небольшую группку замерзшых граждан, переминающихся с ноги на ногу. - Долго ехать? - На трамвае - часа полтора. - А на машине? - Минут десять, но дорого, вам не подойдот. - Сколько? - прервала я его стоны, ожидая, что мужик сейчас выдаст: "Как минимум сто долларов".
|