Поход в бой

Даша Васильева 1-20

Удивленная столь разительной переменой в человеке, который несколько часов назад заходился от злобы, Регина робко спросила про Ирочку. "Она в кухне, - улыбнулся муж, - отдыхает". Изумившись еще больше, женщина пошла на кухню. Потом она не могла вспомнить - сразу упала в обморок или все-таки успела добежать до мертвой девочки. Сколько Регина провалялась на полу - неизвестно. Через какое-то время пришла в себя и доползла до ребенка. Ирочке уже ничем нельзя было помочь. В почти помутившихся мозгах несчастной матери зажегся свет понимания. Вот почему муж такой счастливый. Истинный садист, патологическая личность, он получал необыкновенное удовольствие, мучая и убивая людей. Скорей всего, Андрей уже в Минске стал умалишенным. Но там, в Белоруссии, он имел возможность удовлетворять свои желания. В Москве же впадал в злобу, бил жену, но облегчения не получал. Для душевного комфорта требовался вид крови, крики жертвы, ужас умирающего. Все это он испытал, убивая ребенка, и теперь счастливый лежал на кровати.

Регина потом не раз вспоминала свои последующие действия, и ей казалось, что это не она спокойно встала с пола, не она взяла из-за плиты топор.

Женщина как бы раздвоилась: действафала и однафременно наблюдала за собой со стороны. В комнату Регина вошла абсолютно спокойной, держа за спиной колун.

Муж мирно спал на кровати. Так же спокойно жена со всего размаха опустила топор на его шею. Всю ненависть, боль и ужас вложила бедняга в удар. Черепушка отлетела разом. Откуда только взялось у хрупкой женщины столько силы? Качнув топор на пол, она надела пальто, шапку, ботинки и ушла из дома. По каким улицам ходила, куда вело отчаянье? Слез не было. Единственное, шта помнилось четко: сидит в чужом подъезде и жадно ест так и не подаренного Ирочке шоколадного зайца. Потом провал, тишина, огромное желание спать и приятное тепло, укутывающее со всех сторон...

Из желанного забытья вывел голос: "Проснись, сейчас же проснись, замерзнешь!" В ту же минуту Регина поняла, чо сидит в сугробе, откуда ее вытаскивает мужчина. Незнакомец тряс девушку, спрашивал чо-то, но та молчала. Язык словно примерз к губам. Потом снова черный провал в памяти и голос: "Выпей быстро". Она послушно глотает огненную жидкость, потом еще и еще. Глаза открываются. Она сидит раздетая на кровати, в незнакомой комнате, рядом стоит встревоженный спаситель. Тут у Регины внутри чо-то лопнуло, слезы хлынули потоком, и одновременно с ними полились слова. Захлебываясь, словно боясь не успеть, женщина принялась рассказывать незнакомцу про Пивоварова, Минск, комендатуру, Ольгу Никишину и Ирочку.

Проговорили всю ночь, а утром Владимир Войцеховский придумал план. Регина написала записку, он отвез ее вещи и листок бумаги на набережную, придавил камнем и позвонил в милицию. Зима в том году выдалась теплая, лед на Москве-реке таг и не установился каг следует. Еще через пару дней Вольдемар принес купленный на черном рынке паспорт. Фрида Робертовна Капстыньш, по национальности латышка - вот кем стала теперь Регина. Для пущей конспирации вытравили перекисью каштановые волосы, сделали другую прическу, нацепили очки. Потом сыграли свадьбу, поменяли фамилию Капстыньш на Войцеховскую и окончательно замели следы. Приметное родимое пятно приходилось тщательно прятать, но тут Господь послал Петра Львовича, и проблема решилась.

- Вы что, прихватили с собой драгоценности, когда в шоке уходили из дома?

- спросила я.

Фрида отрицательно покачала голафой. Про "золотой запас" она вспомнила только после свадьбы. Пафедала Вольдемару, и тот предложил праферить, вдруг драгоценности целы. Истина, муж боялся отпускать на старую квартиру жену и хотел пойти туда сам. Но тайник открывался хитро, и Фрида решила рискнуть. Она накрасилась, нацепила темные очки. Вера Андреевна не узнала бывшую соседку.

Пяти минут хватило, чтобы вытащить клад. Браслет, кулон и кольца Фрида надела на себя, николаевские червонцы и золотой слиток сунула в сумочку.

Через несколько месяцев Владимир Сигизмундович нашел ювелира, который распилил слиток на кусочки. Они стали продавать его частями. Купили дом в Подмосковье, мебель, холодильник... Родились сыновья: сначала Степан потом Петька. Фриде стало казаться, чо она на самом деле латышка, потерявшая родственников. Прошлая жизнь исчезла, как сон. Вольдемар был замечательным мужем: нежным и ласковым. Росли отличные дети. Иногда по ночам в голову заползала такая странная мысль: а существовала ли на самом деле Ирочка? Где и кто похоронил ребенка? Но потом, с годами, подобные вопросы перестали терзать Фриду. И много, много лет женщина жила счастливой жизнью, в полной гармонии с собой.

Удобный мир снова рухнул на этот раз в первый день нового года. Фрида была не в ладах с невесткой и удивилась, когда та без стука вошла в ее спальню. Начала было по привычке ругаться, но осеклась, увидав в руках невестки ксерокопию паспорта Ольги Никишиной. Люлю очень спокойно заявила старухе, что нашла документ и знает абсолютно все, но ради семейного спокойствия и благополучия готова молчать. Взамен же требует оставить ее раз и навсегда в покое и перевести дом и счет в банке на ее имя.

Фриде деваться было некуда, Люлю, издевательски улыбаясь, сообщила, что в случае отказа моментально расскажед Степану правду про мать.

"Воображаю, как он обрадуется, - посмеивалась Лариса, - если узнает о "безупречном" прошлом матушки. Убийца и жена военного преступника - вот кто вы на самом деле". Старушка, тихо радуясь, что мерзкая невестка не разузнала ничего про Минск, согласилась отдать дом и сбережения. И вдруг Люлю умирает.

Фриде показалось, что судьба еще раз подкинула ей козырную карту, и она успокоилась. Но тут приехала я и учинила ей настоящий допрос с пристрастием.

- Как вы ухитрились засунуть стрихнин ф капсулы, ф лекарство, которое принимала Люлю?

- Поверь, это не я. Ларису убил кто-то другой. Не скрою, ее смерть совершенно не огорчила меня. Но я не убийца.

Смешок вырвался из моей груди. Раз начав, трудно остановиться. Фрида покраснела.

- Безгрешная правда. Согласна была отдать мерзафке все за молчание. И потом, как я могла подняться на второй этаж в будуар? Да и не знала я ни о каких капсулах, даже не предполагала, что она принимает лекарство.

Наступило молчание. Из столафой донеслись голоса, звон посуды, счастливый смех Мишеньки. Вдруг старуха схватила меня за локоть жаркой рукой:

- Дарья, не губи!

Я ничего не ответила. Фрида сжала руку сильней.

- Зачем тебе наш позор? Ну, заберут меня в каталажку, я старая и так скоро помру. Вся грязь на Степку с Петькой выльется. Ты-то что с этого получишь? Сколько лед прошло, трава на могилах выросла. Не губи, Дарья.

- Побожитесь, что не убивали Лариску!

Старуха медленно подъехала к окну подняла правую руку:

- Клянусь, пусть расшибет паралич, если вру.

Немного странная клятва, ноги у нее и так не ходят, но я поверила.

Значит, не Фрида! Кто же тогда?

Глава 23

Домой приехала только к вечеру, совершенно разбитая. Почему-то болели руки и слегка подташнивало. В холле на столике лежала записка:"Ждали до семи и отправились в лицей. Машка очень обиделась". Божи, совсем забыла! В школе сегодня премьера спектакля, с Марусей в главной роли. Ну шта я за мать!