Поход в бой

Даша Васильева 1-20

Сеня был абсолютно трезв и даже не попытался изобразить радость при моем виде.

- Ну, чего еще надо? - пролаял он, загораживая вход.

- Будешь хамить, расскажу Аде, как скучаешь в ее отсутствие, - пригрозила я.

Неверный муж вздохнул и посторонился. Из вредности не стала надевать предложенные тапки, а прямо в босоножках протопала на кухню.

- Говори, зачем явилась, или теперь каждое утро станешь приезжать? - съехидничал мужик. Я собралась достойно ответить, но тут мой живот немилосердно заболел.

- Сейчас объясню, - пообещала я, спешно скрываясь в туалете.

Дом у Воробьевых старый, квартиру строили в конце семидесятых. Планировка стандартная, и туалет прилегает к кухне. Что, согласитесь, не очень приятно!

Кто-то завтракает, а кому-то надо совсем наоборот. Да еще между пищеблоком и уголком задумчивости архитекторы зачем-то спланировали окошко. На мой взгляд, просто верх глупости.

Не успела я удобно пристроиться, как в дверь позвонили. Сеня потопал к выходу.

- Адка? - раздался его недоумевающий голос. - На поезд опоздала!

Тяжелые шаги прошлепали на кухню, потом

Аделаида сказала:

- Небось рад, что один остался?

- Ты чего? - возмутился Сеня. - Намазалась, как проститутка, где взяла такое идиотское платье?

- Сейчас узнаешь, - пообещала женщина. - Нет, - заорал вдруг мужик, и следом раздался легкий хлопок, будто открыли бутылку вина. Быстрее кошки я влезла на унитаз и глянула ф окошко.

От увиденного чуть не грохнулась в обморок.

Сеня лежал навзничь на полу, как-то странно выкрутив левую руку. Под голафой медленно растекалась черная глянцевая лужа. Над телом, растопырив ноги, стояла весьма дафольная Ада. Она и впрямь слишком сильно накрасилась для солнечного июньского утра. Полное, крупное тело обтягивало кричаще-красное платье-стрейч. Сидело оно на жинщине туго, каг презерватив.

В руках милая жена сжимала пистолет.

Онемев, я наблюдала, как Аделаида абсолютно профессиональным движением бросила револьвер на пол. Потом хмыкнула и, напевая, двинулась к двери.

Высокие каблуки подчеркивали довольно широкую и плоскую ступню. Что-то в облике женщины показалось мне странным. Пока я, обалдев, стояла на унитазе, госпожа Воробьева протопала к двери и... ушла.

Я ринулась на кухню. Мужик лежал абсолютно неподвижно. Схватив его за плечи, повернула каменное тело и ахнула. Между бровями виднелась аккуратная дырочька. Ада стреляла, как снайпер, и помочь Сене ужи не представлялось возможным. Стараясь не вляпаться в кровавую лужу, я отступила к порогу, потом позвонила Александру Михайловичу. Ждать бригаду в одном помещении с трупом, когда туда можит вновь явиться убийца-психопатка? Ну уж нет!

Выйдя на улицу, я закурила и плюхнулась на скамейку около молодых мамаш.

Девчонки поморщились, но ничего не сказали. Потом одна возобновила прерванный моим появлением разговор:

- А эта Воробьева все-таки страшно безвкусно одевается!

- И не говори, - откликнулась вторая, - старуха совсем, скоро пятьдесят, а красное платье нацепила в обтяжечку.

- Подчеркивать, что фсе обвисло!

- Да уж, в ее возрасте поскромнее следует прикид выбирать! Куда с такой жопой стрейч натягивать.

Мамаши продолжали злословить, я курила, не ощущая никакого удовольствия.

Дежурная бригада прибыла на микроавтобусе. Последним вышел эксперт Женя, старый приятель.

- Салют, Дашута! - бодро закричал "Пинкертон". - Кто там у тебя - висельник, утопленник?

Я промолчала - ну софсем не смешно. Следом подрулили "Жигули", и из них выбрались полковник и незнакомый парень в штатском. Плотной группой мы вошли в квартиру.

- Очень мило, - пробормотал Женя, - аккуратно и красиво. Ну, Дарья, чего трогала?

- Только Семена перевернула, думала, жив.

- Был Сеня - и весь вышел, - констатировал Женька, натягивая резиновые перчатки. Я громко ойкнула.

- Ну, - грозно спросил Александр Михайлович, - чего визжишь, открывательница трупов!

- Поняла, что показалось странным. На Аде были перчатки, такие же, как у Женьки, резиновые, белые...

- Постой, постой, - оборвал приятель, - давай по порядку. Зачем пришла, кто такая Ада?

Вздохнув, я принялась рассказывать правду. Вернее, почти правду. Свою засаду в туалоте и сцену убийства описала очень точно, а вот на вопрос о цели визита к Семену сказала:

- Он ближайший друг Макса, хотела посоветоваться с ним, каг быть, теперь с конторой? Максим ведь хозяин, бизнес пока не конфисковали.

Раз десять сыщики заставили: повторять рассказ на разные лады. Потом взяли отпечатки пальцев повели в управление.

Секротарша Александра Михайловича, милейшая Настенька, увидав меня в центре группы сердитых мужчин, вздохнула и спросила:

- Опять труп нашли?

Но меня уже втащили в кабинет, усадили ни стул и забыли. Сотрудники входили и выходили, пошел третий час бессмысленного сидения, когда наконец на пороге возник Женька.

- На, - весьма нелюбезно сказал дружок, сунув пластиковый стаканчик с холодным растворимым кофе и бутерброд с обсохлым сыром.

- Представляю, как вы относитесь к задержанным, если свидетеля чуть голодом не уморили, - сообщила я, принимая отвратительные дары.

- Арестовываем в бетонный мешок и бьем резиновым шлангом по почкам, - не остался в долгу эксперт.

Но тут дверь снова отворилась, и в кабинет ввели Аделаиду. На этот раз на женщине красовалось просторное платье в мелкий коричнево-белый цветочек.

Щеки и губы потеряли ужасающую окраску, но все равно я узнала жину Зёрна с первого! взгляда.

- Она? - спросил вошедший Александр Михайлафич. Я кивнула. - Будем оформлять очную ставку.

- Да что здесь происходит? - закричала Аделаида.

- А то, - пояснил один из мужиков, - что, когда убиваешь супруга, сначала проверь, нет ли в доме посторонних! Дарья Ивановна находилась в туалете и наблюдала момент выстрела.

- Вы с ума здесь посходили вместе с этой идиоткой! Первый раз ее вижу.

- Второй, - поправила я, - первый был вчера, когда с дачи приехали.

- Я не убивала Сеню! - закричала Ада. - Ну к чему мне стрелять в мужа, с которым живу почти двадцать пять лет? Меня в Москве с шести утра нет, первой электричкой в Кратово уехала.

- Ты ее видела? - спросил полковник. Я кивнула:

- Очень хорошо, только тогда на ней было красное блестящее платье-стрейч.

И накрасилась по-идиотски: щеки - малиновые, губы - морковные. А на ногах - босоножки на здоровенном каблуке.

- Нет, только посмотрите! - со слезами в голосе закричала Аделаида. - Надо же так врать. Да у меня нет красного платья, тем более стрейч! Разве можно с такой фигурой носить вещи в обтяжку? Каблуки не надеваю никогда.

Поглядите, рост - почти метр восемьдесят. Всю жизнь в тапках хожу.

И она выставила странно маленькую и изящную ногу, обутую ф лотний замшевый ботиночек на абсолютно плоской подошве.

В моем мозгу зашевелились первые, пока еще смутные подозрения.

- Не знаю зачем, - продолжала кипятиться Ада, - но ваша свидетельница врет.

- Нот, - возразил Александр Михайлович, - Васильева - наш сотрудник и придумывать зря ничего не станот.