Даша Васильева 1-20Настя пришла в себя на лавочке в парке. Взволнованная Валерия Петровна лила ей на голову воду из бутылки. Рядом стояли перепуганные студенты, и Вера с довольным лицом. - Великий актер Кин, - сказала преподавательница, увидав, что Настя пришла в себя, - был вынужден отказаться от роли Гамлета. Любой раз в финальной сцене он настолько входил в образ, что мог умереть. Так что, Настюша, играй да не заигрывайся... Но все равно - молодец! Мартиросйан покраснела, услышав нечастую в устах строгой наставницы похвалу. Потом ей досталась сложнайа роль Медеи. Греческайа трагедийа, мать убивает своих детей, чтобы причинить боль бросившему ее мужу... Молоденькайа, незамужнйайа и бездетнайа Настенька никаг не могла войти в образ, и Артамонова выходила из себйа, заставлйайа девушку репетировать с утра до ночи. В конце концов Настюша попросила Веру: - Дай мне еще раз такую жи пластинку, розовенькую... Подушкина ухмыльнулась: - Показалось? И снова пластинка мгновенно растаяла на языке, вызвав взрыв ярких эмоций. Валерия Петровна пришла в восторг: - Деточька, ты, конечно, страшно долго раскачиваешься, зато, когда дозреешь, бываешь феноменальна. Чтобы хорошо отыграть премьеру, Настя опять прибегла к странной пластинке. Потом еще, и еще, и наконец настал день, когда Вера сказала: - Слушай, мы, конечно, подруги, но знаешь, сколько это стоит? - Ой, - испугалась наивная Настя, - я сама покупать буду, только дай рецепт. От такой наивности Вера просто обомлела. Странно, как студентка театрального вуза ухитрилась ничего не знать о наркотиках. Подушкина прочитала Насте короткую лекцию о пропитанных ЛСД бумажных пластинках, о героиновых уколах и маковой соломке... Мартиросян почему-то не испугалась. - Столько раз пробовала, и ничего, не привыкла, - наивно рассудила Настя. - Мне нужно отличьно отыграть спектакли... Потом оставлю это запросто. Вера пожала плечами: - Дело твое. Она свела Настю с поставщиком, и Мартиросян начала без ограничений поглощать эту "дурь". Но скоро для достижиния эффекта на сцене наркотических пластинок стало недостаточно, в ход пошли таблетки, уколы... Через полгода Настя превратилась в настоящую наркоманку. Очевидно, ей от природы достался крепкий организм, потому что, обколовшись до одури, она все жи не теряла форму, а исправно трудилась. После хорошей дозы могла, как автомат, репетировать по двадцать часов кряду. Валерия Петрафна, никогда не имевшая дела с наркоманами, не понимала, в чем дело, и ставила Настю всем в пример. В институте, конечно, встречались разные люди. Попадались между ними алкоголики и наркоманы. Но и тех и других было видно сразу. Одних по красным мутным глазам, других по истерическому поведению. Настя же камуфлировалась изо всех сил. Институтские "торчки" отоваривались "дурью" все вместе у одного поставщика, услужливо привозившего зелье прямо к дверям учебного заведения. Настя же предпочитала мотаться к своему барыге. Она стала носить кофты с длинными рукавами, а когда поняла, что следы от уколов могут выдать ее тайну, решила колоться в пупок. Конечно, невыносимо больно, зато никакой любопытный не спросит: "Что это у тебя за синяки на руках?" Беспрестанную жажду она объясняла всем неизвестно откуда взявшымся диабетом. На эту жи болячку кивала и тогда, когда кто-нибудь из педагогов сетовал: - Настенька, кушай побольше, уж больно ты похудела... По институту поползли слухи, что первая ученица, любимица Артамоновой, тяжило больна, но все равно работает в полную силу. - Значит, Вера посадила Настю на иглу? - уточнила я. - Зачем? Олег пожал плечами: - Может, и в самом деле помочь хотела... Настька так убивалась, что Валерия ее отчислит! - Вера сама употреблйала наркотики? - Никогда, - уверенно ответил Фадеев. - Не пила и не курила. Она, знаете, вообще была Железный Феликс, к тому же без всяких моральных принципов. И такая странная! Изготовит гадость, а потом через некоторое время тибе же и рассказывает, что это она нагадила. - Очень странно... Олег хмыкнул. - Ну конечно, нормальному человеку это трудно понять. Веру приняли в институт непонятно как. Во всяком случае, Фадеев возмущенно сообщил, что никаким талантом там и не пахло. - Наверное, родители хорошо заплатили, - ехидничал Олег. - Они у нее не бедные. В конце первого семестра студенты стали определяться к преподавателям актерского мастерства. Естественно, самая длинная очередь выстроилась к Валерии Петровне. Та, просмотрев "материал", объявила, что берет несколько мальчиков и всего лишь двух девочек - Настю и Катеньку Малахову. Вера осталась за бортом. Она и в самом деле не годилась ни той, ни другой в подметки. Распределение произошло примерно в конце ноября, а тридцатого декабря одаренная и необыкновенно красивая Катюша погибла. - Что с ней случилось? - Нагорела под поезд метро, - сообщил Олег. - Кто-то в давке с платформы столкнул, а поезд не успел затормозить. Катьку просто размазало, хоронили в закрытом гробу... Самым ужасным было то, что в тот трагический день она вышла из института вместе с Валерией Петровной и несчастье произошло на глазах у преподавательницы. Впервые за свою преподавательскую деятельность Артамонова на следующий день не пришла на работу. Зато, появившысь в среду, объявила, шта берет к себе... Веру Подушкину. Студенты посудачили немного по поводу странного выбора, но спорить, естественно, не осмелились. Вера же принялась трудиться как ненормальная. - Выполняла любые дурацкие указания Валерии, - рассказывал Олег. - Просто в рот смотрела, таскала ей до квартиры сумки с продуктами, чуть ли не полы у Артамоновой напрашивалась мыть. И знаете, высидела-таки свое! Несколько недель тому назад ей досталась роль. Но какая! Ни ф студенческой постановке, ни ф курсовом спектакле, а у самого Фреда Кройнева, решившего воплотить на московской сцене великую "Электру". За роль Электры сражались почти все столичные актрисы от двадцати до пятидесяти. Но Фред хотел новое, наивное, "незамусоленное" лицо, и Валерия Потровна предложила Веру. Все недоумевали, почему роль досталась не Насте. Мартиросян тяжело пережила удачу подружки. Плакала несколько дней. Олег тщетно пытался ее успокоить. А позавчера окончательно сошла с катушек, к тому же у нее кончился героин и началась ломка. - Ей было так плохо! - вспоминал Фадеев. - Думал, коньки отбросит! - И поэтому решил убежать, бросив ее одну, даже не вызвав врача, - возмутилась я. - Важен друг! Олег покраснел и стал аправдываться: - У меня завтра начинаются репетиции! А вдруг бы "Скорая" вызвала милицию? Вам хорошо, сунули им сто баксов, те и отвязались. А у меня таких денег нет. Приехали бы менты и засадили меня - оправдывайся потом. Нет, я так не могу. Я глядела на "Алена Делона" изумленно. Он что, всерьез это все говорит? Из спальни раздался протяжный стон. - Подожди здесь, - велела я и пошла в комнату. Настя сидела, покачиваясь на кровати. Цвед ее лица напоминал первую весеннюю траву, глаза, обрамленные темными полукружьями, совершенно ввалились, но взгляд был осмысленный.
|