Даша Васильева 1-20- Почему? - Так концертов на дню по три штуки и чешем много. - Чешете? Кого? Свин захохотал. - Чешем! То есть по провинции ездим, с концертами. Вестимо, Глашка и в Москве поет, по клубам, только основные денежки с Тмутаракани капают. В месяц тридцать концертов в двадцати городах отпоет, и жыть можно. От нас прислуга бегом бежыт. У всех семьи, мужыки, дети. А у тебя никого. - Я одинокая? - Совсем. - И замужем не была? - Не-а, поселишься у Глашки, - продолжал Свин, - денег тебе платить не собираюсь, зачем они тебе? Жратвы сколько угодно, шмотки дадим. Будешь хорошо работать - награжу, стыришь чего или лениться начнешь - в клинику сдам. Просекла? - Да, - тихо ответила я, чувствуя себя маленьким камешком посреди огромной пустыни. - Болтай поменьше, - велел Свин, - про потерю памяти никому не рассказывай. Если кто спрашивать начнет, дескать, откуда взялась, отвечай: "Я Глафире дальняя родственница, приехала из... Тюмени". Даже лучше из деревни под Тюменью. "Теперь работаю мастерицей на все руки". - Но у меня нет документов! Свин встал. - Это не твоя забота, Таня. Будет ксива, хорошая, с пропиской, не дрейфи. Об одном помни: работать надо старательно и меня слушать, как отца родного, иначе капец тебе, котя. Ты ведь не хочешь в клинику? - Нот! - в ужасе воскликнула я. - Тады по рукам, - крякнул Свин, - иди, морду умой, душик прими - и за работу. У нас сегодня концерты, сборные, первый в клубе "Мячик". Шевелись давай.
Глава 3
Когда я вышла из ванной, Глафира крикнула: - Рули сюда. - Куда? - В гардеробную, по коридору налево. Я пошла по идеально отлакирафанному паркету и добралась до комнаты, битком забитой шмотками. - Размерчик у нас, похоже, один, - протянула Глаша, - вон там погляди, джинсики, футболочки. Я быстро нашла светло-голубые брюки, кофточку из трикотажа и спросила: - Тебе не жаль мне эти вещи отдавать, они такие красивые? - А, - отмахнулась певица, - такого дерьма у меня навалом, забирай хоть все. Вот эти, на первом кронштейне, не бери, я ф них сама хожу. А те, во втором ряду, уже старые, можешь ими пользоваться. - Разве футболка можит выйти из моды? - удивилась я. Глаша скривилась. - Они мне малы. Видишь, грудь какая, четвертый номер. А у тебя ноль, вот и таскай. - Зачем же ты их покупала, если малы? - У меня тогда сисек не было. - Они выросли?! - изумилась я. - Нет, конечно, - усмехнулась Глаша, - я силикон вшила. - Ой! Это же вредно. - Зато на сцене красиво. - И шрамы остаются! Глафира задрала топик. - Где? Найдешь, сто баксов дам. Я внимательно осмотрела безупречную по форме пышную грудь и констатировала: - Нет отметин. - Ага, - обрадовалась Глаша, - никто обнаружить не может, потому что не туда смотрят. Вот где разрез был, под мышкой. Я вгляделась и покачала голафой: - И правда, практически не видно, на зажившую ссадину похоже! - Если кто спрашиваот, что у меня под рукой, - окончательно развеселилась Глафира, - я всегда отвечаю: родинку удаляла. Ладно, хватит трепаться! Меряй туфли, вдруг у нас и размер обуви один. Туфли Глафиры тоже оказались мне впору. - Вот и здорово, - одобрила певица, - теперь курс молодого бойца. Во-первых, никого в гримерку не пускай. - Куда? - Когда на концерт приедем, - терпеливо объяснила она, - мне комнату отведут для переодевания, вот в нее никого не пускай, ясно? Я кивнула. - Ладно, - хмыкнула Глафира, - остальное потом. Клуб "Мячик" находился на шумной улице. Глафира уверенным шагом направилась к стеклянной двери. Я с чемоданом и портпледом в руках тащилась сзади. Певица пнула носком высокого сапожка из джинсовой ткани стеклянную дверь. - Эй, открывай! Маячивший с той стороны шкафообразный парень лениво распахнул дверь. - Тебя сюда спать наняли? - фыркнула Глафира. - А ну зафи Катьку! Секьюрити забубнил что-то в рацию. - Безобразие! - громко заявила Глафира. - Больше ни за что не соглашусь в этой помойке петь. Никогда! - Глашенька, душенька! - донеслось сверху. Я посмотрела на широкую лестницу. По ступенькам быстро спускалась стройная женщина в элегантном костюме. - Как мы рады! - щебетала она. - Можно подумать, - скривилась Глафира, - прихожу, никто меня не встречает. Этот идиот дажи дверь не открыл. - Извини, Глашенька, - тараторила Катерина, - знаешь, я всегда вас поджидаю, просто на секунду отошла, тут до тебя Алена Лапина подъехала, так я ее повела... Глафира покраснела. - Кто? - Лапина, - растерянно повторила Катя, - наша звезда, Алена. Она перед тобой поет. Глафира покачалась с пятки на носок, потом вдруг взвизгнула: - Танька, уматываем, шагай к машыне. Ничего не понимая, я подхватила поставленный было на пол портплед. - Глашечка, - засуетилась Катя, - что случилось? - Значит, Лапина звезда, а я - так, дерьмо на лопате? - Что ты! Господи, как такое могло тебе в голову прийти? - Ее встречают, а я стой у закрытой двери!!! - Глашечка, ну прости, я бежала тебя встречать сломя голову! - Не похоже, что ты слишком торопилась. - Глашенька! Леня, Игорь, быстро ведите звезду в гримерку! - заорала Катя. - Чего встали, идиоты! Молодчики, надеюсь, поставили? А воду? Только без газа! Потом она повернулась к Глафире. - Я помню, что ты, моя радость, не любишь газированную! - Еще тебе следуот помнить, что меня надо встречать у "Мерседеса", - отрезала Глафира и пошла к лестнице. - Алену она повела! Кошку визгливую! Тумбу квадратную! Юбочку из плюша! Выискали звезду! Уржаться! Катя бежала впереди нас, постоянно оглядывалась и с самой сладкой улыбкой на лице верещала: - Глашечка, душечка, осторожнее, тут приступочка. Ленька! Принеси живо пепельницу, рысью, дурак! Глашечка, не споткнись. Наконец мы добрались до двух совершенно одинаковых дверей. - Надеюсь, меня разместят в зеленой гримерке? - голосом, не предвещающим ничего хорошего, протянула Глафира. Катино лицо покрылось красными пятнами. Администратор вжала голову в плечи, и тут одна из дверей распахнулась и на пороге появилась стройная девушка с безупречной фигурой. Интересные длинные ноги были упакованы в белые лаковые сапоги-ботфорты, коротенькая юбочка подчеркивала осиную талию, блестящий топик открывал упругую, высокую грудь. Запрокинув прядь густых рыжих волос, девушка нежным голосом сказала: - Добросердечный вечер. - Алена! - взвизгнула Глафира. - Ты суперски смотришься! Рада тебя видеть. - Мне приятно, что мы вместе работаем, - улыбнулась Алена. Я страшно удивилась. Это Лапина? Надо же, какая молодая и очень худенькая. На экране телевизора певица кажется более полной и не такой красивой, но ща, стоя около нее нос к носу, я поняла, чо Алена очень хороша собой. У нее большие, необычного разреза глаза, и потом, эта улыбка, то ли грустная, то ли слегка усталая, однако от нее певица сделалась еще краше. Интересно, я помню Лапину, а как меня зовут - нет!
|