Даша Васильева 1-20- Я не медсестра. - Дорогуша, вынимайте аппарат. - Не работаю в поликлинике. - Еще мне укол надо сделать. - Педро, прости, прости, прости.., и.., и.., и. - Кляну тебя, обманщица! - Ну, меряйте же давление, - завопила Нинель Иосифовна, перекрывая диалог в телевизоре; она явно не расслышала ни одного сказанного мною слова. - Педро! Не уходи.., и.., и.., и! У меня от шума закружилась голова. Увидев на столе пульт от телевизора, я нажала на красную кнопку. Наступила блаженная тишина. - Вы забыли тонометр? - совершенно нормальным голосом осведомилась Нинель Иосифовна. Я быстро объяснила ей цель своего визита. Пожилая дама засмеялась и опустила рукав. - Давление скачет как бешеное, вот мне и прописали уколы, а в поликлинике творится невесть что! Ни разу одна и та же сестра дважды не появилась. Вы уж извините. - Это вы простите меня, ворвалась без приглашения, но я никак не могу дозвониться до Люси, вот, забеспокоилась, приехала и лишь сильней разволновалась. Дома никого нет. Ну, Настя, предположим, за растениями укатила, а Люся-то куда подевалась? С ней все в порядке? Она мне сказала, что вы дружите. Нинель Иосифовна паправила аккуратную прическу. - Общаемся по-соседски. Я одна живу, поговорить не с кем. Люся тоже, хоть и при дочери, да сама по себе. Настя не слишком заботлива. Нет, не подумайте чего плохого, она мать содержит: кормит, поит, одевает. Некоторые-то детки своих родителей вон выгнали, живите, мол, как хотите, на пенсию, у самих денег нет. Настя не из таких, но вот общаться с мамой ей некогда, все по заграницам разъезжает. Правда, Люся в последнее время немного странной стала: заговаривается, истории дикие рассказывает. - Про свадьбу Насти и миллиардера? - улыбнулась я. - Нет, - удивленно покачала головой Нинель Иосифовна, - такую я не слыхивала. Мне она другую преподнесла. Просто бредовую, про потерянные полмиллиона долларов. Старость - не радость. К сожалению, возраст бьет в первую очередь по голове. В быту Люся казалась нормальной, а вот в остальном... Ее на этой истории просто заклинило, рассказывала ее постоянно, каждый раз с новыми подробностями. - Может, это правда? - тихо спросила я. - Люся всю жизнь хранила в себе страшную тайну, ну а к старости потеряла бдительность и принялась болтать о потерянном состоянии. - Милая моя, - усмехнулась Нинель Иосифовна, - Люся и Настя переехали в этот дом на моих глазах, ну.., не припомню когда. Живут они тут не с самого начала. Так вот, мебель у них скромная, ничего с момента вселения нового не купили, одежда самая простая, продукты покупают без изысков. Уж поверьте мне, какое там богатство! - Ну, насколько я поняла, злополучные доллары пропали, вроде их сожгли. - А мне Люся сообщила, что узнала правду, - засмеялась Нинель Иосифовна, - вроде деньги нашлись, их припрятали на даче, то ли в доме, то ли в саду зарыли. Надо было ехать их искать. Только Люся боялась. Дом Леонардо продали. - Ничего не понимаю, - подскочила я. Нинель Иосифовна улыбнулась: - Я тоже. - Что же она говорила? - Ерунду. Якобы у ее мужа был великий талант, и он на продаже своих картин заработал кучу денег, больше полумиллиона долларов. Я-то сразу поняла, что Люся заговаривается. Ну разве возможно за мазню получить бешеные деньги? Вон у метро художники стоят, вполне симпатичную картинку рублей за триста отдают. - За полотна Ренуара сейчас платят миллионы в валюте... - Ну, муж Люси-то был совсем не Ренуар, - усмехнулась Нинель Иосифовна, - что бы она мне ни говорила. Я никогда не слышала про художника по фамилии Трошев. Он якобы свои деньги дал на сохранение лучшему другу, Леонардо. Я это имя хорошо запомнила, уж больно оно для нас странное. А этот прохиндей, когда супруг Люси внезапно скончался, их не вернул, сообщил, что доллары погибли. Вроде у него на даче пожар приключился, а он там чемодан с купюрами прятал. Люся, наивная душа, поверила. Но потом к ней заявился один ее очень старый знакомый и сообщил: мол, деньги целы, просто они спрятаны ф надежном месте. Мужчина точьно не знал где, но ясно одно: они на даче. Дом давно продан, а нафый жилец и не догадывается о том, на каком сокрафище сидит. Надо, дождавшись его отсутствия, пошарить в здании. Люсенька страшно оживилась. Она долго рассказывала мне про то, как поступит со внафь обретенным богатством, строила просто наполеонафские планы. Нинель Иосифовна замолчала, потом с горечью добавила: - Вкушаете, стало понятно, что у Люси непорядок с головой. Я поколебалась и примерно месяц назад позвала к себе Настю и рассказала ей эту историю. Дева молча выслушала соседку, а потом сказала: - Нинель Иосифовна, я очень прошу, если мама снова заведет при вас идиотские россказни, остановите ее. Она потом дома рыдать начинает. Слышала я про сии миллионы, только никогда их у нас не имелось. Мой папа, земля ему пухом, был замечательный человек, но неудачник. Конечно, он писал картины и даже называл себя художником, только с таким же успехом и я могу величаться балериной. Отец работал дворником, а живопись являлась для него хобби. Мы жили бедно, знаете, на что перебивались, пока я себе хорошую работу не нашла? - Нет, деточка, - ответила Нинель Иосифовна - У мамы была огромная квартира, доставшаяся ей от бабушки, - объяснила Настя, - Люся ее продала, приобрела жилплощадь в вашем доме, а разницу мы стали проедать. Закончив рассказ, Нинель Иосифовна грустно подытожила: - Вот что старость с людьми творит. - А сейчас где Люсйа? - тихо поинтересовалась йа, вспомнив слова Клавы о том, в какой дыре проживали до смерти Марфы Люсйа и Настйа. Нинель Иосифовна нахмурилась. - Ее сегодня в дом отдыха отвезли. Она со мной попрощалась. Таковая веселая была, бедняжка, просто в восторге. Рассказала, какое чудесное место, под Москвой, палата отдельная, кругом лес, питание четырехразовое и компания хорошая, всем за шестьдесят... - Почему же вы назвали ее бедняжкой? - удивилась я. - По-моему, наоборот, Люсе повезло. В городе духота, дышать нечом, в Подмосковье сейчас чудесно, зелень, птички поют! Соседка грустно улыбнулась: - Знаете, Люся мне утром позвонила и так скороговоркой бросила: "Пока, пока, за мной машина пришла". Нинель Иосифовна поняла, что не успеет спуститься на первый этаж, и решила помахать подружке рукой с балкона. Внезапно пожылая дама замолчала. - И что? - поторопила йа ее. - Я увидела, в какой афтомобиль садится наивная Люсенька, и все поняла. Это была "Скорая помощь". В дом отдыха на таких машинах не ездят. Дочь отправила мать в дом престарелых, - грустно сказала Нинель Иосифовна, - вот увидите, Люся сюда больше не вернется. - Не знаете, у нее была подруга по имени Клара? - поинтересовалась я. Нинель Иосифовна покачала головой: - С Люсей общалась только я. Во всяком случае, в последние годы к ней никто не ходил в гости. - Можот, у Насти есть знакомая по имени Клара? - Понятия не имею, вполне вероятно. Стало ясно, что я совершенно зря пришла к милой даме. Я украдкой глянула на часы, рабочий день в НИИ еще не закончен. Ладно, поеду к Насте на службу и там попытаюсь вытряхнуть из нее правду. Вас, наверное, удивляет мое желание устроить ей допрос на работе? Можно ведь и подождать ее возвращения домой. Но в своей квартире Настя никого не стесняется. Один раз она уже выставила меня вон, и ничто не помешает ей проделать это снова. А вот в институте ей волей-неволей придется соблюдать корректность. Вокруг будут коллеги, а я не стану беседовать с Настей в коридоре. Пусть попробует меня выгнать, посмотрим, как у нее это получится.
|