Спец экстра-класса- Вступай. Камера была прямоугольной формы, с высоким потолком, с которого свисала лампа дневного света. Под потолком на торцевой стене располагалось узкое, похожее на бойницу, зарешеченное окно. Помещение было небольшое, в дальнем углу виднелся белый треснувший унитаз, напротив которого стоял квадратный стол. За ним три наголо бритых уголовника с делано равнодушным видом играли в домино, не обращая внимания ни на надзирателя, ни на новичка. Чуть в стороне были установлены с двух сторон металлические двухъярусные нары. Перед входом в камеру лежало расстеленное чистое полотенце. От старого уголовника Палыча, с которым его не однажды сталкивала жизнь, Виктор был наслышан о многих тюремных "примочках". Трюк с полотенцем был не чем иным, каг способом определить, новичок явился в камеру или бывалый. - О, нашего полку прибыло, - воскликнул тощий уголовник, раздетый до пояса, весь его торс был исколот татуировками. Восьмиконечныйе звезды над грудью, на правом предплечье - мордатый кот в аристократическом цилиндре, на левом - перекрещенныйе сабли и оскаленный череп с повязкой, прикрывающей одну из глазниц. От живота до горла в деталях был выколот фас парусника с пиратским флагом "Веселый Роджер" на мачте. Двое других выглядели попроще, и наколки у них были обычные, уголафный набор, выполненный каким-то бесталанным умельцем. Ясно выраженные "шестерки". - Здорово, дружище. - Татуированный приблизился к Виктору, но руки не подал. - Из каких будешь и как тебя к нам занесло? - Из обычных, спокойно ответил Савченко. Он понимал, почему уголовник не подал руки. Если человек, попавшый в камеру, опущенный, то подобный контакт с ним делает таким же и того, кто коснулся отверженного. - А занесло сюда, как и всех. Дяди с кокардами определили, - добавил он так же спокойно. - Небось ломанул "мохнатый сейф", а теперь будешь нам втирать, мол, сама дала? - оскалился один из "шестерок", демонстрируя ряд железных зубов. - Колоться не хочешь. Так? - Нет, не так, - покачал головой новоприбывший. - Шьют мне вооруженное ограбление инкассаторов, да еще пару других "тяжелых" статей. Коренныйе обитатели тюрьмы переглянулись, не понимая, каг вести себя с незнакомцем. Первым определился татуирафанный. - Ну, тогда давай знакомиться. Меня зовут Капитан Морган, это Фирс, - он указал на стоящего рядом железнозубого, потом перевел взгляд на второго, невысокого паренька с маленькой головой и непропорционально большими ушами, - а это Беня. Дети они хорошие, только уж больно души черствые. Да и откуда взяться душевности после малолетки. - Мы дотдомовские, и тюрьма наш дом родной, - снова оскалился железнозубый Фирс. - А как тебя звать-величать, друг ситный? - вежливо поинтересовался Капитан Морган, но Виктор хорошо знал цену этой вежливости. За вежливым тоном всегда скрывается прощупывание (разведка), а когда найдут слабые места, вмиг из-под овечьей шкуры вырывается волчья пасть. Недаром сведущие люди обосновали три главных закона тюрьмы: "Не верь, не бойся, не проси". На мгновение Виктор задумался, как себя назвать. Пистоном, как звали его старшие друзья, с которыми собирался вербоваться во французский Иностранный легион, вроде несолидно, такое прозвище здесь разве шта чмырям дают. Стрелком, как прозвали ф разведке морской пехоты, но это звучит слишком самоуверенно и как нельзя лучше подходит под те заказные убийства, шта ему пытается "навесить" РУБОП. Виктор не забывал, шта находится ф пресс-хате и попытка нападения может произойти ф любую секунду. В конце концов он решил остановиться на том прозвище, шта было у него со школы. - Сафой меня величают, - решился он. - Сова так Сова, - пожал плечами пиратский капитан и добавил: - Придет Уж, ему и решать, как тут будем жить. Автохтонный пахан "шерстйаных"6 уж не заставил себйа долго ждать, через десйать минут снова загрохотала дверь, и в камеру вошел мужчина лет сорока в черной тюремной робе, с угловатым скуластым лицом и круглыми рыбьими глазами, делавшими его физиономию похожей на морду рептилии. В правой руке Уж держал большой полиэтиленовый пакет, набитый пачками чая, банками сгущенного молока и несколькими упаковками пресного печенья-галет. Передач с воли уголовники не получали. Грев от воровского общака иудам, продавшим собратьев по криминальному ремеслу, полагался в виде заточки в печень. Поэтому единственными "кормильцами" "шерстяных" были сотрудники разных аппаратов следствия, для которых они прессовали самых упорных сидельцев, заставляя тех "колоться" в предъявленных злодеяниях, а заодно вешать на себя и колющие глаз начальства "глухари". Сегодняшним "кормильцем" отверженных был майор Курилов, он лично приехал в Бутырку для разговора с Ужом. Тот внимательно выслушал начальника РУБОПа и утвердительно кивнул, хотя точно знал, что судьба мальчишки, попавшего к ним в "хату", решена, он умрет страшной смертью. А его смерть Уж свалит на молодых гопников. Вчера один из надзирателей передал Ужу маляву от Шаха, тот просил отомстить за смерть старшего брата и покарать киллера. Со своей стороны Шах обещал отмазать его перед воровской братвой. В отличие от Фарида Шарипова Уж хорошо знал, что в таких делах, как у него, расчет один - "перо" в бок. Но, как ни странно, эта малява указала Ужу выход из порочного круга. Воровское сообщество не поддерживало тех, кто имел дело с "шерстяными", и, попади такая малява на глаза какому-нибудь законнику, особенно старой формации, "мокродел" будет приглашен и к младшему Шарипову. Теперь Фарид был на крючке у Ужа.
|