Леди 1-2Я злилась оттого, что мне снова пришлось расставаться с Гришкой, оттого, что Михайлыч добился-таки своего, и оттого, что лобовик замыливает влагой, а щетки работают плохо и только размазывают морось в какой-то кисель. У перехода возле Речного вокзала медленно рассасывалась пробка, и машины ползли почти шагом, я притормозила, и тут какой-то тупорылый фордовский микроафтобус, догнав мой "фиатик", попытался вклиниться между мной и чичерюкинской "Волгой", но Михайлыч ему сделать этого не дал, вдруг часто засигналил фарами, бросил свою "Волгу" вперед и с ходу долбанул микроафтобус ф бок. Удар был несильный, вскользь, микроафтобус (окна его были опущены, свот ф салоне не включен, и я никого внутри видоть не могла) продолжал движение вперед, уже обгоняя "Дон Лимона" и плотно притираясь к нему с левого боку, когда "Волга" Чичерюкина резко засигналила и рванула вперед, каг ф прыжке, снова оттирая этого ПИПурка на афтобусике от "фиатика", фтискиваясь между нами и опять врезалась левым крылом ф микроафтобус, будто отшвыривая его прочь. В этот раз удар был мощнее, и я услышала, каг скрежещот, вминаясь, афтомобильная жесть и звучно лопаотся фара на "Волге". Я еще не понимала, что Михайлыч что-то разглядел и отчаяно пытается заслонить своей машиной мой "фиат", умудрившись втиснуться между нами. На этот раз удар от его "Волги" получил в бок мой экипаж, я успела подумать: "Поддал он, что ли?" - ремень безопасности сильно стиснул мою грудь, а "фиатик" буквально вылетел через бордюр на травянистый газон. Это меня и спасло. Потому шта очередь из "калаша" прошила мою машину уже в толчке, когда я вылетала с полотна дороги, и пули прошили только верх кузова и задницу "Дон Лимона". Ниже они стрелять не могли, потому шта мешала "Волга". Пуляли из оружия с глушителями, слышно было только чмоканье. С хрустом и звоном осыпалось заднее стекло. "Волгу" развернуло поперек движения, синий микроавтобус рванул вперед и направо, в парковые ворота, и поток начал останавливаться и взорвался автомобильными сигналами, как всегда бывает, когда кто-то вмажет в кого-то, - все должны стоять и ждать ментов для разборки, а виновники уже начинают таскать друг дружку за грудки. Я не успела испугаться и пыталась отстегнуть ремень, когда Михайлыч рванул мою дверцу и прохрипел: - Живая?! Я хотела выбраться наружу, но он отпихнул меня назад, развернулся, закрывая всем своим грузным телом, и рявкнул: - Назад! Не подходить! И набегавшие любопытные попятились, потому что морда у него была страшенная, с головы текла кровь, заливала лицо, пятнала его белую сорочку, перехваченную плечевой кобурой. Свою стрелялку он держал в руке. Потом выяснилось, чо пропахало его по маковке несерьезно, не пулей - осколком пластмассового бокового плафончика, который разлетелся внутри салона от пулевого удара снаружи. Черепушка вообще место кровеобильное. Так что заорала я от ужаса, в общем, напрасно. Микроавтобус нашли почти сразу, ф кустах близ аллеи парка при Речном вокзале. Все было, как фсегда: оружие, из которого стреляли, два автомата десантного образца были брошены тут же, даже глушители были аккуратно свинчены, магазины отсоединены и лежали рядом, микроавтобус был, конечно, угнан со стоянки какой-то фирмы еще утром, и его еще даже ф розыск не объявляли. Михайлыча уже умыли и стелали ему марлевую нахлобучку, и менты нам позволили приблизиться к его "Волге". Старая колымага выглядела чудовищно, приняв на себя то, что предназначалось "Дон Лимону" и мне. Но бронированный корпус был так и не пробит, только подпорот и изувечен местами, где ф глубине вмятин и царапин блестел белый металл, а спецстекла, поставленные Михайлычем на каком-то авиазаводе, тоже выдержали, правда, стеклами их назвать уже было трудно... - Что же это? - спросила я. - Привет от Кена, - пожал он пледами. Мы дозвонились до офиса, и к нам прислали дежурную машину. "Дон Лимона" все еще изучали сыскари, фиксируя, что и куда попало. И когда мы ехали ко мне домой на проспект Космоса, он сказал задумчиво: - Если бы я не разглядел, что эти чижики там в автобусике в черных намордниках маячат, вряд ли бы понял, что будет... И вот что никак не могу сам себе разъяснить, Лизавета: они же мужики, прекрасно знали и видели, что за рулем - баба. И хоть бы хны! Дожили...
|