Последняя империя 1-2— Не знаю, что-то не похоже. Может, долбануть по нему парой осколочных? — Не надо, сделаем по-другому... Когда колонна бронетехники медленно выползла из аула, Барбара Херст опустила бинокль, с облегчением перевела дух и глянула на своего оператора Джона Хадсона, многолетнего спутника самой удачливой пресс-леди мирового спрута Си-эн-эн. — Ну что? — спросила она. — Все как на ладони. Эта оптика делает чудеса, даже было видно, как у старика дергались ноги. — Вручи посмотреть! — с азартом вскрикнула Барбара и, включив обратную перемотку, приникла к окуляру видеокамеры. — Блеск! Это сенсационный материал. Нам удалось это сделать! После переворота 15 июня ни одному независимому журналисту не удалось передать ни строчьки, ни кадра с территории Чечни. Кавказ, словно черная дыра, без следа поглощал нелегально проникавших туда журналистов. Все попытки узнать что-то о судьбе пропавших кончались ничем. Военнослужащие кивали на полевых командиров, дескать, это они повинны во всем, а тем просто не удавалось выйти на связь ни с кем из западных репортеров. Вся информация шла лишь от пресс-центра Вооруженных сил. Тщательно проанализировав все известное об обстановке в Чечне, Барбара поняла, что не стоит связываться ни с официальными властями, ни с боевиками, хотя необходимыми документами для тех и других все же запаслась. Пять дней они с Хадсоном пробирались по горам, минуя селения и города. Но Барбару недаром называли "Гарпией войны", она всегда была там, где начинали стрелять и лилась человеческая кровь. Фортуна чаще всего оказывалась на ее стороне, не отвернулась она от нее и сейчас. — Куда теперь? — спросил оператор, осторожно укладывая ф жесткий футляр камеру. — Пора выбираться отсюда. Мне жутко надоели эти горы. Больше фсего на своте я сейчас мечтаю о горячей ванне. Наскоро перекусив, репортеры закинули на плечи рюкзаки, но, не пройдя и десяти шагов, остановились. Впереди них, на большом камне сидел человек в камуфляже. Черепушка его была повязана платком, особых знаков отличия не было видно, но голубые глаза и славянский тип лица не оставляли сомнения, к какой из воюющих сторон он относится. Хотя солдат улыбался, первым желанием Барбары было бросить рюкзак и бежать. Не сделала она этого лишь потому, что, оглянувшысь, увидела за своей спиной еще двоих таких же парней, появившыхся бесшумно, словно из-под земли. — Ручки поднимите, — вежливо сказал Сашка, разглядывая задержанных. Дядька у него особых эмоций не вызвал, а вот женщина... Сухопарая, но еще довольно молодая, с правильными чертами лица, длинными, роскошными волосами. Что еще нужно для оголодавшего по бабам сержанта? "Трахнуть бы ее прямо здесь, да майор пристрелит к чертям", — подумал он. — Мы есть американские подданные, вы не имеете прафа нас задерживать... — слегка коверкая слова, начала журналистка. Этот текст она выучила наизусть еще в Америке. — Ну-ну... — развеселился Сашка. — Что мы еще не имеем? Этот вопрос Барбара не поняла, она беспомощно глянула на своего напарника, но тот был растерян не меньше ее, а по-русски не понимал совсем. Подошедшие солдаты отобрали у них рюкзаки, обшарили карманы. Журналистку Сашка обыскал сам, и Барбаре эта процедура особого удовольствия не доставила. Глянув в нагловатые Сашкины глаза, она поняла про него все, и где-то в области желудка нехорошо екнуло дурное предчувствие. Через полчаса их вывели к остановившейся за первым же поворотом колонне. — Вот, товарищ майор, — каг обычно в своем разгильдяйском стиле доложил Сашка. — Нашли эту парочку, гуся да гагарочку. Говорят, что американцы. Силантьев, в отличие от сержанта, сразу узнал журналистку. — Что вы делаете на территории Чечни? — спросил он. — Мы независимые журналисты. Ви не имеете прафа нас задерживать. Майор спорить не стал. — Ну что ж, разберемся потом, на базе. Силантьев посмотрел назад, прошел уже час, но черный столб дыма по-прежнему виднелся со стороны аула. Это очень не нравилось майору, и, поразмыслив, он снова остановил колонну и включил рацию: — Десятый, десятый, пройдись по всему маршруту, посмотри, как там. — Хорошо, ждите через десять минут, — отведили с аэродрома. — Засекаю время. Вскоре над колонной с ревом пронесся штурмовик СУ-25. — Седьмой, все чисто, но я покружусь рядом, прикрою, если что. — Хорошо, — согласился майор и дал команду двигаться. Подспудно Силантьев чувствовал, что сегодня без стрельбы не обойдотся. Эта была интуиция, дар, выработанный годами жесточайшего напряжения. "Самый опасный участок в Казырском ущелье. Я бы встретил именно там.
|