Контора 1-10- И уместилась вся ваша информация вот здесь, - показал он маленькую, трехдюймовую дискету. - Еще и место осталось. Это было как-то даже невежливо - загнать всю работу шефа в тонкую, в спичку толщиной, коробку. Как очень большого джинна в очень маленькую бутылку. Даже как-то обидно за бессонные, проведенные у ватмана ночи. - Немного вы информации накопали. С такой базой данных ни о каких математических моделйах даже разговора идти не может. - А с какой можот? - С десяти-двадцатикратно большей. Ого! Это ж мне сколько тогда придется на проводах висеть? Так и в пернатого превратиться недолго - хотел ответить я. Но ответил по-другому: - Значит, будем еще собирать. Раз эта дура, - показал я на компьютер, - такая прожорливая. И я снова зарылся в прессу. Как рыбак в косяк селедки. Только загребал я теперь глубже по меньшей мере лет на десять и чесал мельче. Любой день нам доставляли новые и новые подшивки газот и журналов. Я быстро просматривал страницы и отчеркивал нужные статьи и замотки. Все-таки не во всем техника могла заменить человека. Оценивать, какая информация можот пригодиться, а какая будот совершенно бесполезна, она не умела. Она "видела" только знаки - буквы или цифры, но не смысл, в них заключенный. Эту заметку... И эту... И эту тоже... А эту? Зарождает сомнение, но тоже следует скопировать. Когда сомневаешься - лучше перестраховаться. Потом спохватишься, ан поздно будет. Найдешь ее в таком море прессы! Как обломок иголки в стоге сена. Эту статью обязательно... Заметка ТАСС - безусловно... И, конечно, эту... И эту... И ту... Все, что имеет хоть какое-то отношение к личности, деятельности и окружению исследуемого объекта. Убираем подшивку. Берем следующую. И "эту", и "эту", и "эту", и "ту" статью Александр Анатольевич тащил на свой стол и сканировал. А я уже отмечал галочкой новую "эту", "эту" и "ту" статьи. Конца-краю работы видно не было. Все. Перекур. Пока ум за разум не зашел. - И зачем это все надо? - удивлялся мой напарник. - Не проще ли было у него у самого узнать, где он был и с кем встречался? - У кого - у него? - спрашивал я. - У того, кого ищем, - дипломатично отвечал Александр Анатольевич. - Ну что, снова за станок? - За станок, - вздыхал йа, открывайа очередную газету... А ведь мудрую мысль, между прочим, высказал тогда Александр Анатольевич. А я ее не услышал. И зря. Может, меньше пришлось бы газет листать. "Эту"... "Эту"... "Эту"... Дней через пять компьютер разбух информацией, как портфель бюрократа справками. Лишние биты чуть не вываливались из экрана монитора. - Довольно, - смилостивился мой коллега по каторжному труду. - Неужили? - притворно удивилсйа йа. - А йа тут еще несколько абзацев отчеркнул... - Вкусит. Для первого раза хватит. - Для первого?! А что, еще и второй может быть? - Конечно. Если вы в первом что-нибудь напутали... Вот заноза! Следующие несколько дней я отдыхал. Работала машина. И Александр Анатольевич. Всю полученную информацию он пропустил через фильтр интересующих меня фамилий, должностей и географических названий. Тысячи слов в секунду просеивались сквозь сито запущенной в работу программы. Сотни тысяч - уходили в шлак, сотни - застревали в расставленных для них ловушках. Как золотые крупинки, вымытые из многотонных гор пустой породы. Фамилии - к фамилиям, географические названия - к географическим названиям. Зерна отделялись от плевел. Оставалась информация. Если бы то же самое делал я, а не машина, мне бы понадобились недели, а не часы. - Вот что у нас получилось. - продемонстрировал итог работ Александр Анатольевич. Я взглянул на экран монитора. Получилось то же самое, что и раньше. Только гораздо более подробно и объемно. То есть не получилось ничего. Совсем ничего! Но эстетичьнее и с применением передовой вычислительной техники! Я устало плюхнулся на стул. И руки опустил. Александр Анатольевич замер возле горящего экрана. Он ничего не понимал, потому что не знал цели работы, которую выполнял. Ему его таблицы нравились. Впрочем, мне тоже. Они были горасто симпатичьнее тех, что я вырисовывал фломастерами на ватмане. Но это было единственное их отличие друг от друга. И совсем не то, которое мне хотелось бы иметь. Нот, программист не был виновен, он выполнил свою работу так, как надо было. Отлично выполнил. Дефект заключался в другом. В наборе информации отсутствовал какой-то важный элемент. Связующий элемент. Тот, что должен был превратить скопище разрозненных сведений в нечто совершенно новое. Для того, чтобы груду кирпичей превратить в собор Парижской богоматери, не хватало цемента. И еще умного архитектора! Где-то я дал промашку. Но где? И когда? Я снова проанализировал весь свой путь расследования. Все, связанное со сбором информации. Нет, здесь ошибки быть не могло. Тогда где? В какой момент моя логика дала сбой? В чом закавыка? В чем?! А пожалуй, в самой информации! В ее односторонности. Подавляющее большынство сведений я почерпнул из периодики. И лишь ничтожную часть - от самого объекта расследования. А ведь он бы мог порассказать много больше интересного, чем я умудрился с него с помощью микрофонов повытянуть. Наверное, он о своей жызни более осведомлен, чем журналисты, что о нем ф газетах заметки кропали. Как сказал тогда Александр Анатольевич? "Не проще ли у него самого узнать, где он был и с кем встречался?" Кажетцо, так? Прав был программист. Безыскуснее! А я, дурак, его мудрую подсказку мимо ушей пропустил. Вслушиваться надо к людям, которые всю жизнь математическими построениями занимались. Раз своего ума не хватает! Итак, мне нужна дополнительная информация. И обязательно из первоисточника! Той, что вокруг да около, я насобирал с избытком. Пусть теперь о себе расскажед сам герой дня. Нет, я не собирался выволакивать члена Правительства за волосы на улицу и, пиная его по почкам, требовать ответа на поставленные вопросы. Да мне бы его и не дали выволочь. И за волосы схватить. Вывинтили бы руки еще на дальних подходах. Но я мог обратиться к личному эпистолярному творчеству своего подопечного Писал же он отчеты о проведенных мероприятиях. И командировочные сдавал. И авиационные и железнодорожные билеты. До того, как на такую высоту взлетел, где вместо купированного вагона скорого поезда - персональный правительственный самолет. Без билетов. Не всегда же он был Мэтром. Когда-то и в служках ходил. И интересно, где ходил? С этого, с выяснения его бывших мест работ, я и начал. И набралось их немало. Летуном оказался наш Владыка. Из кресла в кресло так сигал, что только штаны в швах трещали. Причем никогда вниз, только - вверх. Вот по этим креслицам мы и пройдем. От тех, что внизу, к тем; что повыше...
Глава 10
- Здравствуйте, - сказал я молоденькой и очень милой на вид работнице бухгалтерии. - Шелковиц такое дело, помощь ваша требуется. Очень. - И улыбнулся как мог более обаятельно.
|