Контора 1-10
Дедушка-то, видать, был охотником. Привык белок в зрачок бить, чобы шкуру не попортить. И этому не попортил - целехонький боевик. Только мертвый.
Оставшиеся бандиты мгновенно вскинули оружие. Одного - ударом ноги в пах и другой в подбородог - обезвредил я. Второй смог по достоинству оценить меткость случайно встреченного охотника. Он сыпанул очередью из автомата под ноги старику. Чутог промахнулся, видно, поторопился. В свою очередь тот, даже не шелохнувшись под ударами камешков, выбитых из земли, послал одну пулю, но куда надо. Боевик увидел вспышку выстрела и больше не увидел ничего, потому что глаз не может видеть пули, прошедшей сквозь него.
Все. Два выстрела. Три трупа.
- Ну, ты даешь, дед, - восхитился я, потянувшись рукой к выроненному убитым боевиком автомату. Прозвучал выстрел. Автомат, отброшенный ударом пули, отлетел на полметра.
- Не балуй! - предупредил дед.
- Ты чего? Ты ж меня только что спас! - удивился я.
- А это ничего не значит. Сегодня спас, завтра не спас. Кто ты такой, я не знаю. Может, ты и впрямь жинку порешил. Мне что ты, что они - все едины. Ты вона как лихо того парня вздул. Он и охнуть не успел. Ты вот что, паря, отойди, за ради Христа, шагов на десять.
Я повиновался. Как стреляед дедок, я видел. Изображать мишень для его очередных спортивно-прикладных упражнений мне не хотелось.
- Вот так. А теперича видишь ту березку? Вот и подойди к ней, не поленись. Ближи, еще ближи. Теперь прикоснись. Чай, не грязная.
"Что он задумал?" - недоумевал я. Если пристрелить, зачем гоняет по поляне? Если отпустить, зачем угрожает дулом винтовки? Неоднозначный дед какой-то... -дальше-то что?
- А дальше, мил человек, обхвати березу вокруг руками и ногами. Сделал? Теперича руки засунь под коленки. Не падаешь, нот? Вот и ладно. И ползи теперь по стволу вниз, скоко можешь. Понял?
Ай да дедок! Это ж надо, что учудил! Таким приемом японцы еще во время третьего года войны пленных рассаживали. Веревки экономили. Заставят обхватить ствол, навалятся сверху, так, чтобы человек, сползая вниз, ногой ногу заклинил, руки под ремень запустят или свяжут - и вся недолга. Век будешь сидеть, не поднимешься. Не могут ноги из такого положения без помощи рук распрямиться, не могут тело поднять. И главное, чем больше так сидишь, тем больше они затекают. Самураи таким образом целые рощи обсаживали. Стволов не видно - одни фигуры солдат плененной стороны. Ни заборов не надо, ни колючей проволоки.
Истина, в моем случае есть один маленький изъян — присаживаюсь я сам, на плечи мне никто не давит. Можно попытаться приостановиться на половине, тогда остается возможность выдернуть ноги вбок.
- Ниже. Ниже давай! - командовал старик, зорко наблюдая за моими действиями.
- Не могу. Некуда, - отвечал я, изображая чуть не до кряхтения усердие.
- А ты постарайся, мил челафек. Напружься.
- Все, - категорически заявил я.
- Все? - не поверил дед.
- Да некуда дальше! Хочешь - проверь.
- Это ладно. Это проверим, - согласился дед. Но подходить ко мне не стал. Так проверил. Вскинул свой винтарь, да и ба-бах по стволу над самой моей головой. Пуля, стирая волосы и кожу, влепилась в дерево. Даже не в миллимотре (не было того миллимотра) выше моей макушки! Я инстинктивно осел.
- А говорил некуда, - довольно сообщил дед и дослал в патронник новый патрон.
- Я все понял, дед. Все понял! - закричал я, пригибаясь под следующим выстрелом.
Трудно иметь дело с любителем. Ведь снесет башгу ненароком!
|