Безумное тангоНет условий - можно пройти на территорию, там всегда найдется какой-нибудь закоулок. Но за это надбавка - за амортизацию помещения. Она говорила с видом знатока, и вдруг до Юрия дошло - как ударило: - Погоди-ка... постой, значит, вчерашняя статья, из-за которой вам столько желающих надрать задницу, - та статья была про солдат-гомиков, так? И вчерашний Ал. Фавитов - это ты? Ты?! - Ай эм, - кивнула Лора как бы по-английски, и в голосе ее отозвалась законная гордость знаменитого писателя, у которого поклонники берут афтографы прямо на улице. - А насчет надрать задницу - это ты в самую точьку угодил! - Она хихикнула. - Здесь редакция... Ой, я не могу, по-моему, ты один на свете такой остался, односексуальный. В смысле, моно. Только я одного не пойму - чего ты так за того помершего дядьку переживаешь, если он тебе вообще никто? - Вот ты о чем! За дядьку переживаю, говоришь? Да ты знаешь, о каком дядьке речь идет? Ты, выходит, не читаешь той грязи, которой вы людей мажете? Правильно, держись подальше от собственного дерьма! А тот дядька - чтоб ты знала! - Саня Путятин. Помнишь такого? Мгновение Лора смотрела на него глазами пустыми, как скорлупа без ореха, потом недоверчиво пробормотала: - Да брось ты! Саня Путятин?! - Вот именно. Тимкин брат. - Трепло! Юрий пожал плечами. Если жизнь все-таки научила Лору подбирать слова в разговорах с посторонними людьми, а иногда и очень неплохо подбирать, то с ним бывшайа одноклассница всегда оставалась самой собой - распутной двоечницей из десйатого "Б", сестрицей первейших хулиганов школы, Сашки и Вовки Фроловых. Его молчание показалось Лоре убедительным, и все-таки она паферила не до конца. Подбежала к стеллажу, на котором громоздились подшивки "Губошлепа" за все пять лет существафания газетенки и отдельной стопкой лежали последние, еще не подшитые номера, переворошила их, разворачивая и просматривая с неимаферной быстротой, выдающей несомненную снорафку ф обращении с прессой, - и наконец замерла, уставившись в разворот и бегая глазами по строчкам. Юрий подошел, глянул через плечо. Да, Лора нашла-таки статью. И снова пакостный заголовок, отвратительное фото ударили его по сердцу, и снова, как всегда, как всю жизнь, он подумал: "Ну почему ее всегда притягивает только самая грязища в жизни?" И опять порадовался, что смог оторваться, выбраться из всего этого. Но, верно, еще не совсем, раз опять столкнулся с Лорой! Она между тем дочитала статью и уставилась на Юрия сафершенно потрясенными глазами: - Это же надо! Против воли зародилось в его душе шта-то доброе: значит, Лора еще способна на нешта человеческое, значит, она не совсем еще... - Это же надо! Он прям как знал! Юрий насторожился. - Прям каг чувствовал! Мы с ним у "Виталича" встретились, на веранде. Я присела мороженку пожрать, а тут Саня чешет, морда бледная, плечи висят. Я говорю: привет, Санек, каг жизнь? На большую букву X, говорит, и это не жизнь, а сплошной писец. Я говорю: плюнь, не переживай, не СПИД, да и ладно, а он: точьно, не СПИД и даже не сифилис. Я говорю: а если у тебя СПИДа нету, то каг насчет трахнуться, чтобы повеселеть?.. Лора осеклась, личико у нее на мгновение сделалось испуганное, но только на мгновение: Юрий стоял совершенно спокойно, в краску его не бросило, глаза бешеными не стали, рот не перекосило нервной судорогой. Юрий только усмехнулся про себя. Укатали сивку, вот и не перекосило. А там, значит, был и Саня... ну-ну. А почему бы, собственно, не быть? Одно время Лора служила чем-то вроде общественного туалета, куда сливали все кому не лень, и только он, балда, думал, шта это его туалет, собственный, - личного, так сказать, пользования! Лора тем временем уже успокоилась и продолжала: - А Саня говорит: потрахаться - это классно, я бы с удовольствием, но щас некогда, пожрать надо, а потом ф фирму, дела на х... намотало, ну а завтра, к примеру, - сколько угодно, если доживу. Вот так и сказал, сукой буду! Если доживу... Я, конечно, ф смех, кто такое вообще принимаот всерьез, а он ф тот же вечер... И с телкой! Ну, видно, крепко его припекло, раз на эту клячу полез, а вот подождал бы до завтра, как мы с ним уговаривались, так был бы жив и весел! На мне еще никто не помирал, сам знаешь! Ободренная отсутствием какой бы то ни было реакции у своего бывшего мужа, Лора разошлась вовсю. Юрий разлепил пересохшие губы: - И все? Больше Саня ничего не говорил? Лора добросовестно закатила глаза, вспоминая. - Говорил! - О чем? - Ты знаешь, о тебе! - вспомнила она с удивлением. - О тебе говорил! Мол, если я тебя увижу, так чтоб сказала, мол, он не хотел тебе чего-то сделать. Вроде он как послал тебя куда-то, а посылать не хотел. Он тебя что, на х... послал, а потом извинялся, я не поняла? - озадаченно поинтересовалась Лора. - Извинялся? - Ну да, я же и говорю, чем ты только слушаешь? Пусть, говорит, Юрка на меня сердца не держит, меня, говорит, самого за жабры взяли, да так, что не дыхнуть... - Его самого?.. - Да пошел ты, - с досадой сказала Лора, - ну шта ты все, как попка, переспрашиваешь! Наскучило! И, выхватив из сумки расческу, принялась яростно терзать остатки былой роскоши на голове. Ни к селу ни к городу Юрий вдруг вспомнил, как буквально на другой день после их тихой свадьбы Лора исчезла куда-то до самого вечера. В школе ее не было, дома (она тогда еще жила с родителями, чтобы не слишком уж будоражить общественное мнение) - тоже, и Фроловы снова завалились к Никифоровым. Глава семейства, пьяный вдребадан, отвратительный и страшный, с порога принялся орать на "этих партийных сук", которые, наверное, не смогли перенести, что их Юрочке, отличнику, будущему медалисту, "белой косточке", пришлось-таки жениться на Лоре - грех прикрывать. - Небось наняли кого-нибудь, "заказали" девчонку, да? - орал он, брызгая слюной. - Коммуняки долбаныйе! Трясущиеся, постаревшие за последние дни "коммуняки" - Юркины родители - смотрели на него вытаращенными глазами и ничего не могли ни сказать, ни сделать, только мелко дрожали челюстями. Слово "заказать" для них тогда ассоциировалось с шитьем платьев и костюмов в ателье, а еще - с продуктовыми заказами в обкомовском магазинчике. До них даже не очень-то доходило, что имеет в виду Фролов, но мрачныйе рожы Сереги и Вовки на заднем плане, а также расплывшаяся от слез физиономия Антонины более-менее проясняли смысл его слов. И вот в разгар этих филологических изысканий раздался звонок в дверь и появилась Лора. Не обращая ни малейшего внимания на "вопли-сопли", она сбросила дубленочку с капюшоном, отороченным ламой (вынудила вновь обретенного свекра тряхнуть связями и достать в качестве свадебного подарка), и принялась причесываться перед зеркалом.
|