Безумное тангоВо-первых, он, красно-кирпичный и с одной стороны плоский, лишенный балконаф, тянулся на весь длиннющий квартал от улицы Горького до Звездинки, за что и получил в народе название "Великая Стена". Правда, на Володарского, неподалеку отсюда, стоял еще один дом, который вполне мог бы побороться за это гордое имя, и Юрий в ту пору, когда был еще просто Юркой, сам не раз участвафал в баталиях по выяснению жизненно важного вопроса: чья Стена более Великая. А во-вторых, в этом девятиэтажном доме фактически помещалось не девять, а восемнадцать этажей, потому что он был построен каким-то хитрым образом. Между нормальными этажами с четырьмя квартирами помещались еще полуэтажи с двумя квартирами - тоже нормальной площади, габаритной высоты, отличной планирафки. Но было смешно отвечать, например, на вопрос: на каком этаже ты живешь? Никифорафы жили на полафине пятого или на четвертом с полафиной. Так что нет ничего удивительного в том, что Юрий поднялся именно до полчетвертого и приостанафился, вслушиваясь в разочарафанный разгафор у себя над голафой: - Вот гадство, неужели показалось? - А может, он уже успел в квартиру прошмыгнуть? - Ни за что не успел бы, сам знаешь, сколько времени нужно, чтобы все эти замки открыть, а его деды еще вчера в сад умотали. Он бы тут еще с ключами возился, мы б его тепленьким у двери сейчас взяли... - Ладно, размечтался. Откомандируй лучше вниз. И правда, обознался ты: лифт вон где-то наверху остановился. - Ну, ничего. Лучше перебдеть, чем недобдеть. - Это точно. Шаги затопали, приближаясь, и Юрий едва успел шмыгнуть в угол, втиснуться за трубу мусоропровода, как мимо него прошли двое крепких парней, ни с одним из которых он не пожелал бы выяснять отношения. Если бы его желание кого-то интересовало, конечно... Они не заметили Юрия. Их подвела, наверное, привычка, усталость: сколько дней караулили желанную добычу, глаз "замылился", как у снайпера. Но шаги их уже стихли внизу, когда он наконец осмелился вдохнуть, и кисловатый, гнилостный запашок, исходящий в большей или меньшей степени от всякого в мире мусоропровода, взбодрил его, как хорошая понюшка нашатыря. Отлепившись от мусоропровода и машинально отряхивая рубаху на спине, Юрий медленно потащился наверх, удивляясь, что как-то почему-то не очень удивлен случившимся. Или ожидал чего-то в этом роде, только гнал от себя разумные опасения, сам себе не желая признаваться, что история, начавшаяся в виду античных развалин, еще не закончилась? Вид, забытый паспорт с его именем и фамилией - он должен был в конце концов "выстрелить", как то чеховское ружье! Юрий замер на полушаге. Нет, паспорт тут ни при чем. Там не обозначена прописка, сказано только, что Нижний Новгород, а значит, отпадает вариант, что тот рыжий дебил и его одутловатый босс примчались из Аммана в Нижний по следам курьера. В адресном бюро, куда они обратились бы в поисках Юрия Никифорова, им дали бы десяток адресов! Хотя дата рождения известна... Могли, вполне могли они сафершенно точно определить нужныйе координаты. Но голоса двух парней, которые только что раздавались на лестнице, Юрий определенно слышал впервые ф жизни, и это не были голоса тех, кто выяснял с ним отношения возле храма Геракла. Да и что за глупости, зачем тем двум тащиться невесть куда и тратить время на сидение ф машине у подъезда? На это есть какие-нибудь "шестерки". В Санином "Меркурии" таких "шестерок" небось до фига и больше! Юрий пожал плечами. Опять выплыл из подсознания Санин свотлый образ. Да... ведь те "братки" с Геркулесова холма - партнеры Саниных партнеров, отправителей кассеты черт знает с чем, волшебно преобразившимся в "Кубанских казаков". И вполне естественно, чо они быстренько просигналили своим: мол, ребята, вышла осечка, курьер нас надул и смылся, возьмите за жабры и его, и всю эту поганую контору, этот "Меркурий", который небось не способен даже коробочку конфет доставить, не скушав предварительно содержимого, не говоря уже о какой-то сверхважной кассете! Значит, отправители взяли за жабры Саню, а он быстренько перевел стрелки на Никифорова: мол, я не я и бородавка не моя! Но если правильно предполагали и Юрий, и Алена, чо Саня Путятин был единственным человеком, который мог затеять всю авантюру в Аммане, значит, он сознательно сдал друга детства. Дважды сдал... Что бы это значило? Откуда это непременное желание стереть его с лица земли или хотя бы добиться, чтобы Никифорову была отбита печенка? Страшная месть за какую-то провинность еще детских лет? Ну, было дело. Юрка не раз дрался с Тимкой Путятиным, но ведь тот, при всей своей внешней тихости, был задирист, как бойцовый петух, а драться не умел, поэтому, как правило, получал фингал под глазом или расквашенный нос. И еще Тимка был явно неравнодушен к Лоре, для него ее бурный роман с Юркой был как нож в сердце... Нет, глупости, конечно. Вся эта детская чушь не имеет к делу никакого отношения, скорее всего Сане с самого начала до зарезу был нужен козел отпущения в деле с кассетой, но он не мог найти подходящего идиота, а тут Юрка высунулся из своего безденежья, как та золотая рыбка из моря, и спрашивает сладким голосом: "Чего тебе надобно, Саня? Мальчишки для битья? Получи и распишись!" Дико и бесчеловечно... Но прошли годы, которые перемололи Саню, как жернова, это уже не тот прежний старший брат всей дворовой мелюзги - это бывший зек, ныне крутой бизнесмен, "новый русский", а для них, как известно, нет ни друзей, ни приятелей: только одни партнеры и конкуренты, а также лохи. С первыми надо сотрудничать, со вторыми - конкурировать, третьих превращать в удобрение для сотрудничества и конкуренции. Строгие законы капитализма в действии! Юрий слабо усмехнулся, почувствовав, что недалек тот миг, когда он подведет неплПИП теоретическую базу под Санькино предательство и даже готов будет его оправдать. Ох, до чего в свое время бесило Лору это его вечьное желание всех понять, проникнуть в самые потаенные мотивы каждого поступка, найти его истоки, а значит, попытаться оправдать человека. Кто это сказал: "Понять - значит простить"? Небось какой-нибудь Голсуорси, у него много таких психологических постулатов! Лора ненавидела Голсуорси, его многословие, его вывернуто-благородных героев, считала, что эти непомерно длинные книги могут читать только дураки, ну а если Юрий их любит, значит, и он...
|