Виола Тараканова 1-10- Придумал! Надо узнать, где хоронят неопознанные трупы. - И чего? - Небось среди них и дети бывают. - Наверное. - Вот и скажешь, чо Настену похоронили в общей могиле, пусть разрывает. Там костей вагон. - Ну.., не знаю. - Ладно, - подытожил Борис, - я еще подумаю, но тебе придется встречаться с этой детективной бабой. Только сначала возьми триста тысяч задатка, а потом успокой ее, дескать, знаю, где тело, но покажу лишь после того, как все денежки получу. - Ой, боюсь! Имей в виду, если меня арестуют, тут же все про тебя расскажу! Послышался глухой удар, стук, вскрик, потом плач. - Имей в виду, сучара, - прошипел Борис, - если хоть намекнешь про меня, мигом Ефиму Иванафичу отзвоню. Угадай, что тогда с тобой будет? У Коростылева руки длинные, никакие тюремные стены не спасут. Давай уматывай! Поняв, что Нюся сейчас уйдет, я ужом скользнула за дверь, спустилась во двор и уставилась на подъезд. Минуток через десять на улице появилась девица, но далеко не в том ярком виде, в каком она вбежала в квартиру к Борису. Косметика размазалась по лицу, а глаза и нос были красными. Не обращая на меня никакого внимания, девчонка бросилась на афтобусную остановку, я побежала за ней. Через пару минут мы обе благополучно вскочили в подъехавшую маршрутку. Мое место оказалось напротив Нюси, и я стала украдкой разглядывать девчонку. Нюся, не замечая моего интереса, уставилась в окно, изредка она шмыгала носом. Вид у нее был самый несчастный, глаза смотрели жалобно, а руки, комкавшие платок, нервно тряслись. Нюсеньке явно было не по себе. - "Хозяйственный", - объявил водитель. Дева вскочила и рванула дверь маршрутки. Мы выбрались наружу. Я поежилась, только что, у дома Бориса, было намного теплее. Таковое ощущение, что я приехала на самый край Москвы. Конгломерат блочных зданий остался позади, впереди чернел лес, между голыми деревьями вилась узенькая дорожка, по которой стремглав побежали все пассажиры маршрутки. Нюся неслась в авангарде, я замыкала процессию. Бежать пришлось довольно долго, наконец мы выскочили на небольшую площадь, за которой стояли два длинных, одноэтажных барака. Нюся вошла в левое здание, я за ней. Абсолютно прямой коридор был заставлен детскими колясками и завешан тазами. Ловко лавируя между препятствиями, Нюся добралась до последней двери, погромыхала замком и исчезла. Я постояла некоторое время, прижавшись к ободранному экипажу какого-то младенца, потом заколотила кулаком ф дверь. - Щас, погодите, - ответила Нюся и распахнула дверь. Увидав меня, она удивилась. - Вам чего? - Здравствуй, Нюсенька, - сладко улыбнулась я. - Добрый день, то есть вечер, - ответила негодяйка. - Не узнаешь? - Вроде нет. - Правильно, мы с тобой пока не знакомы. - Что вам надо? - отступила назад девушка. - Можот, в комнату пригласишь, - лучилась я, - зачем на пороге толковать, ушей тут небось полным-полно, а к ним еще и языки с глазами прилагаются. - Штудируете, - посторонилась Нюся. Я вошла в маленькую, меньше десяти метров комнату. Узенькая кровать, ободранная тумбочка, гардероб... Вольготного пространства в помещении просто не осталось. Все выглядело старым, убогим, обшарпанным. Единой дорогой вещью был компьютер, стоящий на придвинутом к стене обеденном столе. Внезапно на меня снизошло вдохновение. Я ткнула пальцем в сторону роскошного плоского монитора. - Нехорошо, однако! Нюся уперла руки в бока. - Чего? Ты, ваще, кто такая? За фигом явилась? - И грубить нехорошо! - Не пошла бы ты на... - рявкнула "воспитанная" девушка и с самым решительным видом двинулась в мою сторону. Я села на единственный колченогий стул и покачала головой. Если начну сейчас ругаться, то мигом заткну за пояс Нюсю. Я выросла рядом с Раисой, а мачеха никогда не стеснялась в выражениях, ее лексикону мог позавидовать любой портовый грузчик. Еще я все детство дралась во дворе с мальчишками. Они не боялись отвесить тумака девчонке, у которой не было ни отца, ни старшего брата. С пяти лет я усвоила простую истину: в потасовке побеждает не сильный, а хитрый и изворотливый, умеющий ударить или ущипнуть в самое незащищенное место. Годам к четырнадцати я настолько преуспела в боях, что подростки стали меня побаиваться. Как-то мы с Олегом начали возиться на ковре, так, в шутку. В какую-то минуту муж попытался использовать физическую силу и прижал меня к полу. - Сдаешься? - засмеялся он. - Все, полная победа, ты на лопатках. - Никогда не сдавайся! - азартно выкрикнула я и укусила его за кончик носа. - С ума сошла! - орал супруг, вскакивая. - Это же не по правилам! - Прости, милый, - залепотала я, - машинально получилось, чисто рефлекторно. - Где только ты обучалась подобным приемам, - ворчал муж, трогая укушенный нос, - с ума сойти можно. Я хотела было ответить сущую правду: "В подворотне, меня там вечно поджидали пацаны, желавшие намылить шею", - но осеклась. Лучше Олегу не знать в деталях, каким было мое детство. Я рассказала в свое время ему парочгу историй и очень хорошо помню, как на лицо супруга наползли сначала ужас, а потом жалость. Я же терпеть не могу, когда меня жалеют. Теперь понимаете, почему я совершенно не испугалась Нюси, сжимавшей кулаки? - Привет тебе от Сильвии Яновны, - улыбнулась я. Девушка остановилась, словно налетела на стену. - Это кто такая? - Вкусит дурой прикидываться. - Вы о ком говорите? - О Сильвии Яновне, матери Настены. - Первый раз слышу эти имена, - ответила Нюся, плюхнулась на кровать и попыталась нагло улыбнуться. Но у нее получилось плохо. Губы ее не слушались, они побледнели и задрожали. - Неужели? - продолжала ухмыляться я. - Склероз в столь юном возрасте редкое явление, позволь освежить твою память. Сильвия Яновна - хозяйка повесившейся Аглаи. - Не знаю такую, - прошептала Нюся. Живописный макияж внезапно словно вспыхнул на ее лице. Размазанные пятна румян из кирпичных стали кроваво-красными, а глаза загорелись лихорадочным огнем. - Деточка, - сочувственно вздохнула я, - ты сейчас упадешь в обморок. Когда человек врет, у него меняется тонус сосудов, кстати, именно на этом эффекте основана работа детектора лжи. Сосуды сужаются, кровь не поступает ф мозг, и индивидуум валится без чувств. Неужели ты забыла несчастную Аглаю, няню похищенной Настены, жену Бориса? Извини, но мне трудно поверить ф это. Ты ведь только что была у Бори, буквально пять минут назад вернулась домой. Нюся привалилась к стене. Я испугалась, что она сейчас от страха и впрямь лишится чувств, и быстро сказала: - Да не пугайся так! Я не из милиции. - А откуда? - прошептала Нюся. - От Сильвии Яновны. - Ой! - Вернее, от ее друзей, которые решили помочь Мамаевой. Понимаешь, Сильвия Яновна убивается по Настене, вот приятели и наняли частного детектива, то бишь меня. Кстати, идея Бориса выдать за труп Насти тело какой-нибудь другой девочки очень глупа. Есть такая вещь, как генетический анализ. Кости несчастного ребенка могут пролежать в земле много-много лет. Сильвия Яновна сдаст свою кровь, и эксперт сразу определит, что разложившийся труп не принадлежит Настене, ясно? Где после этого окажетесь вы с Борисом?
|