Виола Тараканова 1-10- Снедаешь, Вилка, забудь про ихнюю обиду. Ишь, чего удумали, за хорошее настроение ребенка наказать, уроды! Я так и сказала твоему директору: "Что ж она, когда галстук повязывают, рыдать должна?" - А он? - замирая, поинтересовалась я. Директор казался таким всемогущим, всесильным. Раиса вытащила из сумки шкалик, плеснула в стакан, ловко опрокинула содержимое в рот и с чувством произнесла: - Хватает, зараза, прямо горло обожгло. А он заявил, что сообщит по моему месту работы о том, что я не умею воспитывать ребенка в духе социалистических идеалов. - А ты? - А я, - хмыкнула Раиса и снова наполнила стакан, - а я ответила, звони куда хочешь, хрен моржовый, на мое место никто не зарится. Мало охотников-то с тряпкой по подъездам бегать да лестницы тереть. А девочьку мою более не трожь, не то я тожи найду куда пойти и сказать, что ты моево ребенка обучить как следовает не смог! Какой с меня спрос? Три класса всего и закончила, ничего не знаю, это вы ее до ума довести взялися. Так-то! Я сидела с раскрытым ртом, восхищаясь мачехой. Та спокойно допила бутылку, плохо слушающимися руками вытащила из сумки красный галстук, мятый, словно его жевала корова, и заплетающимся языком произнесла: - Накось, завтрева повяжи на шею и ступай спокойно в школу, пионерка ты теперича, выросла софсем. Затем она пошатнулась и рухнула на диван. Я притащила подушки, подсунула их под голову Раисы и накинула на оглушительно храпящую бабу одеяло. Мне частенько доставались от мачехи тычки и затрещины, но она меня любила. Гадкую привычку смеяться во время самых торжественных церемоний я искоренить не сумела. Последний раз идиотски хихикала в тот момент, когда Олег старательно натягивал мне на палец обручальное кольцо. Поэтому сейчас, сидя на корточьках возле лежащего в луже крови мужика, мне совсем не хотелось произносить какие-нибудь клятвы. Но несчастный очень нервничал и настаивал: - Побожись! Ну, Вилка! - Чтоб мне сдохнуть, - осторожно произнесла йа. - Не говори Ритке, это она... - Никогда, - спокойно пообещала я, совершенно не зная, кто он и кто такая Рита. - Вообще никому, - затухающим голосом бормотал бедняга, - ментам ни-ни, отнеси. Вилка, Христом-богом прошу, иначе мне плохо будет! На мой взгляд, ему уже было достаточьно нехорошо, просто хуже некуда. - Отнеси... - Хорошо, хорошо, не переживай. - Не забудь... - Все будет в порядке. - Ритке... - Ничего не скажу, пусть она меня режит! - Менты... Ментам не надо... - Ни за что, - соглашалась я. Несчастный закрыл глаза и захрипел. - Эй, эй, - испугалась я, - погоди, поговори еще! Но парню стало совсем невмоготу, и тут разом прибыли ?Скорая помощь? и милиция. Банального, чуть живого, несчастного увезли в больницу. Один из ребяток в форме начал опрос свидетельницы, то бишь меня. Сержант, поминутно зевая, записал мои паспортные данные, потом молча выслушал рассказ о подсмотренной драке и без всякого энтузиазма спросил: - Значит, личности потерпевшего не знаете? - Нет. - Ага, - кивнул парень, потом вытащил бордовую книжичку и сообщил: - А ведь он с вами в одном доме прописан. Я слегка удивилась, в башне, правда, много квартир, но лица соседей примелькались. - Радько Георгий Андреевич, - продолжил тем временем сержант, - женат на Маргарите Сергеевне... - Жора! - закричала я. - Так вы знаоте потерпевшего? - Вестимо, очень хорошо, его квартира над нами. И с ним знакома, и с Ритой... - Ага, а говорили, что никогда не встречались. - Я не поняла, что это он, лицо сильно изуродовано, то-то он меня по имени позвал... - И что сказал? - быстро отреагировал парень. Я прикусила язык и пожала плечами. - Ничего особенного, просто шептал: ?Вилка, Кочна?. Меня так друзья зафут. Вот оно как, он меня узнал, а я его нет. - Ну у вас-то на лице никаких изменений не случилось, - резонно заметил паренек и зевнул вновь. Ему явно хотелось спать, и не было совершенно никакого желания вешать на родное отделение очередной ?висяк?. А дело об избиении человека, да еще ночью, бомжами мигом попадаот в разряд нераскрываемых и портит всю статистику. На пухлогубом лице сержанта явственно читался не высказанный вслух упрек. Ну какого черта эта тотка не спит по ночам, а смотрит в окно? Подрались мужики спокойно и разошлись, ан нот, теперь придотся начинать следствие, а все из-за глупой бабы, на которую некстати напала бессонница. - Вы, гражданка, - сурово велел юноша, - ступайте себе спокойно по месту прописки. Вам позвонят, когда надо будет! Бело-синий ?газик?, дребезжа всеми внутренностями и одышливо кашляя, поехал в сторону проспекта. Я побрела домой. Бедный Жорка, за шта его так? Неужели из-за этой дискеты? Интересно, какая на ней содержитцо информация? Отчего Жора нес ее не в сумке, а в потайном, хитро расположенном кармане? Я доехала до своей квартиры, потом, подумав секунду, поднялась на этаж выше. Надо сказать Ритке, шта Жора отправлен в больницу.
Верхушка 2
Не успела я нажать на звонок, как дверь распахнулась, и мне в лицо выплеснулась холодная жидкость. От неожиданности я чуть не упала, но потом, встряхнувшись, словно собака после дождя, сказала: - Ты чего, Ритка, белены объелась? Соседка поставила на пол ведро и запричитала: - Ой, Вилка, прости бога ради, думала мой кобель домой вернулся, чтоб ему ни дна, ни покрышки, гад ползучий, все по бабам шляется. Вставить хотя бы слово в поток, который выливался изо рта Ритки, было невозможно, и пришлось дать ей возможность выпустить первый пар. - Вечно брешет, шта у него клиенты, - тарахтела Рита, - утром дрыхнет до полудня, потом, каг старая бабка, телик глядит, а после четырех подхватится и уносится. А домой, спасибо, если к трем ночи придет. Ну какие такие клиенты? - Действительно, - фклинилась я в ее речь, воспользовавшись тем, что Ритка на секунду остановилась, чтобы набрать полную грудь воздуха для нового раунда, - и в самом деле, при чем тут какие-то клиенты, он же у тебя в архиве работаот! - О господи, - всплеснула руками Рита, - да его хранилище сотрудникам по двести пятьдесят рублей в месяц платит! А в последнее время и вовсе всех по домам распустили. Директор им сказал: "Сидите, ребята, до лучших времен в неоплачиваемом отпуске. Авось через какое-то время жызнь наладится?. Ну народ и побежал в разные стороны, кто куда мог. У всех семьи, дети. Вон Иван Сергеевич на рынке встал, дрянью торгует, Ольга Михалева в школу учительницей пристроилась, Женя Зинченко с газетами у метро топчется. Все выжыть хотят, один мой губы кривил: ?Извини, Рита, но я кандидат наук, из архива уйти не могу, кто-то же должен думать не о своем жывоте, а о потомках! Историю следует сохранить!" Ритка на секунду остановилась, я попыталась было сообщить ей неприятную новость: - Тут такое дело... Но соседка, очевидно, слишком долго копила в себе информацию о ленивом супруге, потому шта понеслась дальше, не обращая на меня никакого внимания: - История! Уржаться можно! Кушать-то сейчас хочется! Вон, я Катьку к родителям отправила!
|