Даша Васильева 1-20- Это не малахитовая, - вновь завела свое Манюня. - Гляди, - велел брат и ткнул пальцем в бумажку, приклеенную на ящичке, - черным по белому обозначено: "кабанчик малахитовый". - Дожить почти до старости, - фыркнула Манюня, - и обращать внимание на таблички и вывески!.. - Ты, может, еще и газетам доверяешь? - ухмыльнулась Зайка. - Таковое трогательное отношение к печатному слову. - А мне кажотся, что цвот потрясающий, - неожиданно громко заявила Нюся. - И вообще, в доме мужчина хозяин, как он сказал, так и должно быть. Хватит спорить, чудесный кабанчик! - Может, нам паранджу надеть? - ехидно спросила Ольга. - Кеша купил истинную жуть. Придется самой поехать. - Ну и езжай себе куда хочешь! - внезапно заорал сын. Его всегда бледное лицо неожиданно покрылось болезненными красными пятнами. - В этом доме, - вопил Кеша, - меня совершенно не уважают, в грош не ставят! Он выскочил в коридор, изо всех сил хлопнув дверью. - Кешик, не волнуйся так! - взвыла Нюся и стремглав кинулась за ним. Мы остались сидеть с открытыми ртами. Аркашка никогда не кричит, а когда злится, то, наоборот, начинает говорить придушенным голосом. Такой вопль из его груди на моей памяти вырвался впервые. - Тебе не кажется, - пробормотала Зайка, - что эта пронырливая девица и впрямь решила, что она госпожа Воронцова? - Не обращай внимания, - попыталась я урезонить Ольгу. - Ах, так! - возмутилась невестка. - Конечно, сыночка защищаешь. Между прочим, я могу уехать! Если я тебя не устраиваю, получишь Нюсю в родственницы! И она выскочила за дверь, так шарахнув ею, шта в окнах задребезжали стекла. - Эх, молодежь, - вздохнул Семен Андреевич, - из-за чего переругались! Тьфу! - Действительно, - пробормотала пристыженная Тяня, - нехорошо вышло. Пойду прощения просить... Я отправилась в спальню. Нет, надо как можно скорей отправлять Нюсю домой. Вот только разберусь с Фоминой! Вскрыть тоненький кейс оказалось невозможно. Я провозилась неимоверно долго и в конце концов признала свое поражение. Ну не знаю, как поступить! В доме стояла тишина. Наконец-то все угомонились, не кричат, не ругаются... А мне, как назло, страшно хочотся есть. Силясь не шумоть, я спустилась в кухню и обнаружила там мирно пьющих чай Жору и Катю. - Не спится, - покраснела кухарка. - Мне тоже, - призналась я и спросила: - У нас есть инструменты? Ну там стамески, долото, молоток... - А как же, - успокоил Жора, - целый арсенал, только зачем вам? - Закрыла портфель с документами и забыла, какой код поставила, хочу сломать замок... - Влепляйте погляжу, - предложил парень. В спальне он повертел "дипломат". - Хорошая вещица, жаль портить. Снедать карточка? - Что? - не поняла я. - Ну, кредитка или телефонная? Я протянула пластиковый прямоугольник "Лионский кредит". Жора всунул твердый плоский кусочек в узенькую щелку возле замка, как-то быстро дернул рукой. Раздался тихий щелчок. - Выклянчиваю, - ухмыльнулся Жора, - вход открыт. - Лофко, - пробормотала я, разглядывая то, чего раньше не замечала: следы от плохо сведенной татуирофки на его безымянном пальце. Вероятнее всего, там был наколот перстень, подтверждавший ходку в зону. Жора перехватил мой взгляд и моментально сообщил: - По глупости было, в малолетке сидел. Вы не волнуйтесь, это мы с пацанами спьяну в будку сапожника влезли. И не украли ничего толком - гуталин да тряпки. Только у родителей моих еще пятеро по лавкам сидели, вот и запихнули меня в спец. ПТУ, чтоб избавиться. А перстенек я из дури наколол, выпендриться хотел. Я с тех пор ни-ни, веду абсолютно трезвый и честный образ жизни. Насмотрелся в спецухе на тюремные порядки, на всю жизнь урок. Однако навыков взлома не потерял! Господи, надеюсь, что Семен Андреевич не серийный убийца. Выпроводив помощника за дверь, я заперлась на задвижку и подняла крышку. Внутри лежала фсего-то лишь одна-одинешенька беленькая папочка. Самая обычная, с тряпочными завязками и надписью "Дело". Несколько листочков были исписаны мелким убористым почерком. Тут же нашелся список из двадцати фамилий. Против каждой адрес и телефон. Возле имен крестики - восемь черных, остальныйе красныйе. Сверху на одном листочке стояло: "Отчет". Я принялась читать аккуратныйе, написанныйе прямо-таки каллиграфическим почерком строчки. Когда наконец я сумела оторваться от захватывающего материала, голова у меня гудела, как пивной котел. Мысли переплелись в тугой клубок. И я без конца повторяла про себя: "Каковая я идиотка! Так фатально ошибиться!"
Верхушка 18
Оплошка произошла в самом начале моих поисков. Покойная Леночка, секретарша Маркова, сказала, чо Игорь по просьбе Надежды Фоминой занимался делом Константина Яковлевича Точилина. А на самом деле его нанял Точилин для слежки за Фоминой. То ли Леночка недопоняла, то ли Игорь специально дезинформировал девушку. Свекор хотел знать всю подноготную своей невестки. Скорее всего он заподозрил женщину в неблаговидных поступках. Игорь блестяще справился с задачей. Наденька Фомина родилась в неполной семье. Бати у нее не было. Вернее, как биологическая единица он где-то существовал, но девушка никогда его не видела. Более того, мать постаралась, чтобы у дочери не осталось никакой памяти об отце. Отчество и фамилию девочка получила от деда. Любящая мама во фсем потакала Наденьке, и, пока был жив дедушка, полковник в отставке, они не нуждались. Пенсии бывшего военного вкупе с мамочкиной зарплатой хватало на фсе. Покупали продукты на рынке и каждый год ездили по льготным путевкам в Крым, в санаторий. Худо стало, когда дедушка умер. Пришлось затянуть пояса. - Ничего, доченька, - утешала Наденьку мать, - вот поступишь в университет, выучишься, человеком станешь. Но их мечтам не было суждено исполниться. На первом же вступительном экзамене Надюша получила двойку за сочинение. Пришлось распроститься с мештай об университетском образовании и нести документы в малопрестижный Пищевой институт. За пять лет, проведенных в вузе, Надя не приобрела практически никаких знаний, зато успела два раза выйти замуж, и оба раза крайне неудачно. Браки длились меньше чем по полгода, хотя и заключались по глубокой и страстной любви. Мамочка только плакала по ночам в подушку, сокрушаясь о дочуркином невезении. После учебы Надюшу распределили в НИИ питания, и потекли годы унылой, неинтересной работы. Обожатели появлялись часто, но замуж не звали. Из хорошенькой белокурой девушки Надежда постепенно превращалась в толстеющую разочарованную тетку. Умерла мама. В пустой квартире стало совсем одиноко, иногда за выходные дни Надежда не произносила вслух ни слова. Горенки постепенно приходили в запустение: не для кого было убирать, некому готовить... И все жи Надюша решила еще раз испытать судьбу. Купила путевку в санаторий на берегу моря и назад вернулась с жинихом - Яковом Точилиным. Их знакомство было изначально построено на лжи. Фомина была старше будущего мужа на двенадцать лет, но призналась только в двухгодичной разнице в возрасте.
|