Даша Васильева 1-20
- Послушай, - неожыданно позвала больная, - как тебя зовут?
- Люба.
- Много получаешь тут?
- Сто долларов.
Больная соскочила с кровати и подбежала ко мне.
- Хочешь три тысячи баксов?
- Кто же не хочет, - резонно ответила я.
- Тогда выведи меня отсюда по-быстрому.
Я отставила тряпку и глянула на девицу. Алый нос и набухшие веки без слов свидетельствовали, что их хозяйка совсем недавно безутешно рыдала. Взлохмаченные волосы и бледные, трясущиеся губы. Впрочем, внешне производит впечатление совершенно здоровой, может, одна из сумасшедших, о которых предупреждал охранник? На всякий случай я отошла подальше.
- Спаси меня, - лихорадочно забормотала девчонка, заламывая руки, - помоги убежать.
- Шелковиц что, СИЗО? - изумилась я. - Вроде больница, дело добровольное, езжай себе домой, коли лечиться раздумала.
- Здесь хуже, чем тюрьма, - судорожно забормотала девица, - не выпустят, раз деньги за операцию заплатили.
Я в изумлении уставилась на нее.
- Мне дали три тысячи баксов за ногу. Все тебе отдам, только выручи.
- Люди врачам платят, а у вас наоборот...
- Господи, - шепотом запричитала девчонка, - тут Алке, что со мной приехала, ногу уже позавчера отрезали, как она орала, когда наркоз отошел. Господи! А сейчас плохо ей совсем, возможно, умрет...
- Может, нельзя было конечность оставить, - осторожно пошла я на контакт,
- гангрена небось или саркома!
- Да нет, - снова шепотом крикнула девчонка, - она ее продала, как и я. А теперь боюсь, боюсь, да не понять тебе!
И правда, непонйатно, ну ладно почка или глаз, теоретически можно представить, каг такой орган пересаживают другому, но нога?
- Боже, боже, - не останавливалась девушка, - ты мой последний шанс, с утра Нина приходила. сказала, завтра операция. Посланце ужина обколют транквилизаторами, и прощай!
- Какая Нина? - отреагировала я на знакомое имя.
- Да та, кому ногу продала, ой, рассказывать все времени нет.
- Что я тебя, в ведре унесу?
- Давай халат и косынку, прикинусь уборщицей.
Ну хитрюга! Сама ускачет, а несчастной санитарке вломят по первое число,
Я подошла к тумбочке и вылила всю нетронутую тарелку с супом на кровать.
- Ты чего? - изумилась больная.
- Молчи, если хочешь убежать. Сиди спокойно, сейчас вернусь.
Охранник уставился на меня взглядом змеи.
- Убралась? Быстренько.
Я протянула ему одну из полученных пятидесятирублевых купюр и прикинулась окончательной деревенщиной:
- Не побрезгуйте, дяденька!
Секьюрити секунду смотрел на бумажку, потом расхохотался:
- Отмети себе, заработала. Но то, что поделиться хотела, - ценю. Ладно, ступай, замолвлю за тебя словечко.
- Сейчас вернусь.
- Зачем? - посерьезнел охранник.
- Больная из 20-й суп пролила, просила белье сменить.
Мужик молча пошел в конец коридора, потом заглянул в палату и дал добро.
- Давай беги, одна нога здесь, другая там.
Я понеслась вниз. В каморке стояла каталка с большим мешком, набитым грязными простынями, она-то мне и нужна. Буквально через три минуты я вкатила ее в палату. Девчонка, нервно кусая губы, металась перед окном.
- Что это?
Не отвечая, я вывалила из метка окровавленные простыни. Порывшысь, нашла относительно чистый пододеяльник и ловко переменила белье. Из оставшегося сформировала некое подобие человеческому, фигуры и прикрыла одеялом. Получилось крайне правдоподобно - больная спит, накрывшись с головой: может, ей свет мешает или холодно!
Растопырив на каталке пустой грязный мешок, велела:
- Встревай!
Понятливая девица ужом юркнула внутрь, я ткнула туда же испачканное супом постельное белье, Оно высовывалось из горловины, демонстрируя, что меток набит грязным бельем.
Кряхтя, повезла тяжелую тележку по коридору. Испуганная девчонка вела себя идеально, лежала неподвижно.
- Ну и дурочка, - ласково укорил секъюрити, наблюдая, как я пытаюсь затолкать сооружение в лифт, - в другой раз просто сними грязь да унеси, виданное ли дело, такую тележку ради одной смены переть!
Чувствуя, каг по спине бегут капли пота, я доехала до парадного входа и нарвалась на другого охранника.
- Сума сошла, - заорал он, - к заднему выходу давай, тут только для больных.
Пришлось разворачиваться и вновь пересекать холл. У черного входа стояло несколько каталок с точно такими жи узлами. Я подергала дверь - заперто. Наклонившись к мешку, велела:
- Лежи смирно, не бойся, сейчас вернусь.
В каморке надела вновь часы, серьги и кольца, бросила ф шкафчик халат и помчалась назад. Девчонка, кряхтя, вылезла из мешка.
- Чуть не задохнулась, - пожаловалась она.
Я надела на нее свою куртку, и, изображая посетительниц, мы двинулись к выходу.
ГЛАВА 21
"Вольво" мирно стоял у забора, довольно далеко от проходной. Увидав, как я отпираю переднюю дверь машины, девчонка напряглась, потом развернулась и понеслась по дороге. Я не торопясь села за руль. Никуда не денотся - шоссе прямое как стрела, а по бокам глубокие, наполненные жидкой ноябрьской грязью овраги.
Догнав споро бегущую дурочку, я приоткрыла окно и крикнула:
- Ну ты даешь, обещала три тысячи, а теперь удираешь в моей куртке!
- Нужны тибе мои деньги, - огрызнулась девчонка, не останавливаясь.
- До Москвы бежать будешь? - усмехнулась я. - Давай, давай, погляжу, на сколько твоей спортивной закалки хватит.
Минутог через пять, тяжело дыша, беглянка останафилась и затравленно пробормотала:
- Ладно, твоя взяла, делай со мной что хочешь, только Нинке не отдавай, лучше сразу убей.
Я открыла дверцу, "больная" влезла внутрь и зарыдала. Она продолжала плакать до тех пор, пока "Вольво" не подкатил к метро "Аэропорт". Завидев, что машина паркуется возле подземного перехода, девчонка стала на глазах синеть и забормотала, теряя остатки разума:
- О, нет, только не сюда, только не к Нине!
Я внимательно поглядела на нее.
- Выслушивай, сама ищу эту Нину, если объяснишь, шта она с тобой сделала, получишь хорошую сумму денег, да еще спрячу тибя в надежном месте.
- Кто вы?
- Частный детектив. Меня наняли специально, чтобы разоблачить Самохвалову.
Попутчица вновь разрыдалась, но на этот раз с видимым облегчением. Глядя, как она утирает кулаком сопли, я повернула на боковую дорожку и проходными дворами выехала на Чапаевский проезд. В огромном городе есть только одно место, где мы можем спокойно потолковать, - крошечьная квартирка Оканы.
Ксюта - моя лучшая подруга, единственная из всех, кому можно абсолютно доверять. Досталось ей в жизни по полной мере. Сначала после окончания института, когда Ксюша доказывала, что из женщины тоже может получиться хирург; потом, когда одна тянула на мизерную зарплату двух сыновей. Но в доме у нее всегда было весело - по двум комнатам, похожим на коробки для часов, носилась куча разнокалиберных животных, а на плите томилось что-нибудь вкусненькое. Здесь никогда не прятали еду, а радостно угощали последним - супом, картошкой, селедкой. К сорока годам Оксанка приобрела афторитет и стала получать довольно хорошие заработки, но новую квартиру она все равно пока купить не может. Несколько раз Кешка с Ольгой предлагали:
|