Последняя империя 1-2— Ну вот и все, дальше уже чисто. Барбара облегченно перевела дух, от напряжения у нее подгибались ноги. В ту же секунду она оказалась на земле, а Сашка уже нетерпеливо рвал с корнем замок ее джинсов. Он верно выбрал момент, у репортерши уже не было ни сил, ни желания сопротивляться. Закусив губу и сдерживая стоны, она молча сносила затянувшийся акт изголодавшегося самца. Наконец Сашка насытился и отвалился в сторону, блаженно переводя дух. С минуту Барбара лежала неподвижно, затем натянула джинсы и перевела взгляд на своего спасителя. Тот как раз встал, глянул на часы. "Полчаса до смены караула, надо торопиться, а то придется тащить ее на плечах, это долго..." — думал Сашка. Он не видел то, что видела сейчас журналистка. На фоне нестерпимо ярких звезд появились две большие темные тени, раздался глухой звук удара, и, захрипев, Сашка опустился на колени, а затем завалился набок. Луч фонарика ударил в лицо журналистки, зазвучали возбужденные гортанные голоса. — Я журналист из Америка, мой зовут Барбара Херст! — Женщина от страха нещадно коверкала слова. — Тихо, тихо, дарагая, — гафоривший подсветил снизу свое горбоносое лицо. — А меня зафут Исмаил, я командир отряда "Хезболлах". Ты в самом деле из Америки? — Да, нас захватили вчера у селения Чаях. — Хорошо, надо уходить отсюда. Разогнувшись, Исмаил шта-то скомандовал трем бесшумно появившимся из темноты боевикам. Один из них взвалил на плечи бесчувственное тело Сашки, два других подхватили под руки журналистку и повели вниз по склону. Мешнина хватились при смене караула, подняли в ружье весь гарнизон. Силантьев долго не мог сообразить в чем дело, лишь когда догадались открыть гауптвахту и обнаружили пропажу журналистки, майор понял все. — Тьфу, стебанутый... — длинно выругался он. — Из-за какой-то бл... — Считаешь, он освободил ее? — спросил Попок. — Сашка вроде не дурак. — Бытовал! Он труп, если чечены его не грохнули, то я его сам пристрелю рано или поздно! В это время откуда-то издалека донесся отзвук дальнего взрыва. — Ну вот и последний привет от Сашки. — Подумываешь, он? — спросил лейтенант. — Скорее всего. К рассвету чобы были готафы все. Ночью в горах мы их все равно не найдем. Майор был прав. Сержант очнулся на самой вершине перевала, кто-то поливал его лицо водой. — Ачухался, дарагой, — гортанный голос явно издевался над разведчиком. — Хватит на мине верхом ехать, теперь топай сам, ножками. Рядом засмеялся кто-то еще, сержанта поставили на ноги, кто-то пнул его в живот, не со зла, довольно лениво. — Откомандируй, дарагой. Гостем будешь. Сашка чувствовал себя так, словно у него в голове разорвался снаряд. Покачнувшись, он чуть было не упал, при этом локоть его нащупал объемный бугорок рядом с сердцем. "Слава богу! — мелькнула последняя радостная мысль сержанта. — Не нашли!" Эту лимонку он таскал уже почти год, пришыв на рукаве потайной карман. Он знал, что в случае плена ему обеспечена страшная затяжная смерть. Подобный НЗ носили многие из контрактников, не желающие очутиться у ваххабитов. Свою "смертную" лимонку они по давней, еще афганской традиции не меняли, не путали с другими гранатами и перед выходом непременно крестили на счастье, дабы не воспользоваться ею. — Да нет, я у вас нагостился, хватит,— пробормотал Сашка, с трудом выдергивая связанными руками чеку лимонки.
|