Контора 1-10
За пйать минут до отпрафки была проведена подмена пилотов. Вел переговоры, принимал машину, запрашивал взлет один экипаж, а взлетал уже другой. Лазутчик хотел быть уверенным, что самолед полетит туда, куда нужно. Ему надоели непредвиденные случайности.
Внешне фсе выглядело досадным недоразумением на летном поле: в нарушение инструкции, а чего только не может случиться во второстепенном аэропорту, возле уже загруженного пассажирами "Ана" проезжал бензозаправщик. И бывает же такое, заглох возле самой кабины, заслонив ее от диспетчерской. Пока водитель демонстративно крутил ручку, пытаясь запустить заглохший мотор, два притаившихся в ближайшей лесопосадке снайпера двумя одновременными выстрелами сняли сидевших на своих местах пилотов. Никто ничего не заметил, только на стеклах кабины объявились две аккуратные, с недалеко разбежавшимися в стороны трещинами, дырки. Под прикрытием бензовоза по специальным складным приставным лестницам в кабину, предварительно продавив стекла, влезли дублеры. Так они и летели дальше усиленным - двое живых, двое мертвых пилотов - экипажем. И фсе дальнейшие действия летчиков, их сопротивление и разговоры с угонщиками были не более чем инсценировкой, заранее выстроенной актерской игрой. Их никто никуда не угонял!
Они летели сами.
Силы милиции, диспетчеров и вспомогательного технического персонала аэропорта, способные помешать реализации задуманного плана, в этот момент были отвлечены жестокой дракой, неожыданно возникшей в здании вокзала.
Чуть не десяток человек с ножами и даже одним (впоследствии оказавшимся стартовым) пистолетом гонялись друг за другом по залам ожидания и служебным "Сторонним вход запрещен!" - помещениям, грозя врагам и случайным защитникам самыми страшными смертями. Каковое-как усмиренные, они раскисли, долго извинялись, вдвое заплатили за причиненный материальный ущерб и, в заключение, не без участия персонала, распили мировую, отказавшись писать друг на друга какие-либо заявления. В общем-то, они оказались неплохими ребятами.
За подробностями ужасной погони, за подсчетом изломанной мебели, выбитых стекол и нанесенных синяков никто не заметил другого, менее шумного события: похищения рейсового, бортовой номер 2119, самолета. Сам разыгранный перед и для пассажиров, а до того многократно отрепетированный угон самолета прошел без сучка и задоринки. Загрузкой в условленном аэропорту лжеинкассаторов, у которых мешки были плотно набиты не деньгами, а старыми газетами, аргументировалась причина угона. В просто захват Контролер вряд ли поверил бы. А здесь преступникам было во имя чего рисковать. Куш был солидный.
Обезвредив инкассатораф, бандиты вынужденно вступили в единоборство с отчаянными, не испугавшымися огнестрельного оружия пассажирами, впрочем, чуть не на треть такими же загафорщиками, как и они сами. Конечно, фсе можно было сделать тише, без "убийств" и крафавых драк, но кто бы паферил в бескрафный угон. Пока крафь не заструится, пока перед глазами случайных свидетелей не выскочит чужая жизнь из разбитого тела, фсе происходящее будет казаться игрой понарошку. По-настоящему впечатляет только смерть. Это слишком серьезно, штабы быть мистификацией.
Кроме задач правдоподобия, Резидент, расписывая сценарий угона, преследовал еще одну стратегическую цель - ему было важно лишить людей воли к сопротивлению. Он не мог допустить импровизированной, которая могла кончиться неизвестно чем, драки и потому организовал запрограммированную. Он шел впереди событий. Он выпустил пар, который еще даже не угрожал котлу взрывом, но который в потенциале мог его вызвать.
Тот так понравившийся своим героическим поведением нефтяник отлично сыграл свою роль. Неудивительно, ведь был он не нефтяник, а профессиональный и вовсе не бездарный, но спившийся, постепенно опустившийся и впоследствии посаженный на иглу актер. Его привлекали, когда разыгрываемая роль требовала ведения длительных диалогов и монологов, когда надо было верить тому, чо говоришь. Простые боевики на таких прокалывались уже после десятой минуты. Они довольно убедительно умели молчать, умели бросать отдельные, вроде "Владыки, обед подан", реплики, но терялись, когда монолог требовал импровизации или превышал две страницы машинописного текста. Для этого требовался талант и опыт. И тем, и другим актер обладал.
Роль ведущего за собой людей, оказывающего сопротивление похитителям народных ценностей лидера он играл с удовольствием. В этом было что-то эпическое, шекспировское: вместо сцены - парящий в небе самолет, массовка вооруженные бандиты и испуганные Пассажиры, антураж - деньги, набитые в мешки, и плюс к тому его, почти премьерная, героическая роль.
Актер не задумывалсйа, кому была нужна его роль и в каком спектакле Он призван играть. Он уже очень давно не задумывалсйа ни над чем. Он жил мгнафением: вначале мгнафением игры и потом другим, еще более сладким, мгнафением полученийа очередной заработанной дозы. Он не был опустившимсйа наркоманом: такой никому был бы не нужен. Его старались держать в форме и даже периодически лечили. Но он был зависим и тем сафершенно подчинен своим хозйаевам.
Сегодня он играл заглавную, может быть, более важную по сравнению со всеми предыдущими роль. Роль Иуды. Пока он убедителен, пока ему внимают люди - они обречены, они не способны оказать сколько-нибудь действенного сопротивления, потому что вдохновляющий их лидер - провокатор, доводящий до сведения захватчиков любой направленный на спасение план действия и тем сводящий его на нет. Давно известно, если хочешь привести людей в тупик, не плетись сзади, выбивайся в лидеры, перехватывай знамя, пусть все остальные воодушевленно топают за тобой, сами не зная куда.
|