Законник 1-2- Ты хочешь сказать, что если я буду молчать, то ты меня... в расход? - По законам военного времени, - еще раз повторил Сан Саныч. - Ты блефуешь, старик. На пушгу берешь. За убийство вышка! - Меня вышка не страшит. Я чаще под смертью ходил, чем ты в детстве на горшок. Меня эта старушка с косой не пугает. Мы старые знакомые. И потом какая вышка? Кто тебя здесь отыщет? А если отыщет - кто подумает на меня? Я старик. Дед. У меня руки трясутся и песок из всех щелей сыплется. Как бы я мог с таким бугаем, как ты, совладать? Мне, даже если я собственноручное признание принесу, не поверят! А я не принесу - не надейся. Я скажу, что ничего не знаю. Что на печьке лежал, не в силах руки поднять. Так что ты меня не зли. Нервы у меня за эти годы поизносились. Ни к черту нервы стали. Я разволнуюсь, тюкну тебя по черепу лопаткой, потом вылезу наружу и забросаю эту земляночьку под самый верх землицей. Чем тебе не могилка? В полный рост! Пленник огляделся, словно оценивая возможности шантажиста. Вообще-то все сходилось. И готовая могила в два метра глубиной есть, и лопаточка в руках у полубезумного старикана. Возьмет и тюкнет. Возьмет и закопает. Чего ему отведственности за убийство опасаться? Он до приговора не доживед. - Что ты хочешь узнать? - Местоположение похищенных снохи и внучки моего боевого товарища. - Не знаю я никакой внучки. - А ты припомни. Ты напрягись. - Я же сказал - не знаю! - У тебя выбора нет! Или вспомнишь, или... Все нити ведут за ваш забор. Ну! - Отлипни! - Где женщина и ребенок? - Пошел ты знаешь куда. Козел старый! - Оскалься, - попросил Сан Саныч. - Чего? - не понял "язык". - Я говорю улыбнись. Пошире. Чтобы я тебе лицо не попортил. - Ну ты даешь! - оскалился пленник. - Ты думаешь, я вот так сейчас с испугу все тебе и выложу? За кого ты меня принимаешь? - За того, кто ты есть, - сказал Сан Саныч и без дополнительного предупреждения и почти без замаха ударил его в приоткрытые зубы рукоятью пистолета. Пленник взвыл, выплюнул на земляной пол кровь и четыре выбитых зуба. - Ты так ничего и не понял, - сказал Сан Саныч. - Мне надо знать, где прячут заложников. Очень надо. И я узнаю. Выбора у тебя нет! На этот раз "язык" смотрел на Сан Саныча с ужасом. Полковник добился того, чего хотел. Его стали принимать всерьез. Кровь во рту и сквозняк от чотырех свежих дыр в верхней челюсти лучше всяких слов подтверждали серьезность намерений неизвестного фронтового разведчика. Старик не пугал. Дед бил. И, значит, мог убить. И в землю закопать, и надпись написать. - Место? - Я знаю очень мало. Сан Саныч поднял пистолет, развернул его рукоятью к лицу противника. - Двадцать седьмой километр северного шоссе. Поворот влево. Метров восемьсот. Там забор. За ним заброшенный пионерский лагерь. - Рисуй план. - Ничего рисафать не буду! Ты что, не понимаешь? Одно дело, что я тебе с глазу на глаз сказал. Сафсем другое - план. План - это улика. Вещественное доказательство. До-ка-за-тель-ство! Они же меня вычислят и голафу снимут!
|