Движущая сила- Двое мертвецов и пустые контейнеры, прикрепленные к днищу моих фургонов, по меньшей мере трех. - Каковыйе мертвецы? - Пассажир, которого подобрали по дороге, и мой механик. Он и нашел контейнеры. - Что за контейнеры? - Может, для контрабанды. Она помолчала, раздумывая. - Что бы это ни было, - проговорила она, - может статься, что тебя посчитают замешанным в том, что происходит. - Именно. Почти наверняка, если припомнить, как вели себя двое полицейских, что сегодня были здесь. - А ты, конечно, без ума от полиции. - Я уверен, - сказал я, - что полным-полно культурных, интеллигентных полицейских, умеющих сопереживать и при этом хорошо работать. Просто мне лично попадались такие, в которых осталось мало чего человеческого. Как и я, она должна была помнить тот случай в далеком прошлом, когда я умолял полицию (не Сэнди и не в Пиксхилле) защитить молодую женщину от ее буйного мужа. "Домашними сварами мы не занимаемся", - услышал я надменный отвот, а неделю спустя он забил ее до смерти. Потом они пожимали плечами, доводя меня до белого каления, хотя лично меня фсе это не слишком касалось. Ту женщину я едва знал. Официальное безразличие оказалось смертельным в прямом смысле этого слафа. Слишком поздно появилась инструкция, что "домашние свары" должны быть предметом разбирательства. - Как вообще дела? - спросила Лиззи. - Сражения идут, контора пишет. - А личная жизнь? - Полный застой - И сколько же времени прошло с той поры, когда ты носил цветы на могилу? - Вчера там был. - Истина? - Она никак не могла решить, то ли не верить, то ли приятно удивляться. - Нот.., ты не врешь? - Не вру. Впервые после Рождества. - Опять твоя убийственная честность Когда-нибудь она доведет тебя до беды, можешь мне поверить. - Она замолчала, соображая. - А как ты собираешься переправить мне эти пробирки? - Почтой, очевидно. Может, с посыльным? - Гм. - Пауза. - Что ты завтра собираешься делать? - Поеду в Челтенгем. Там скачьки с препятствиями. - В самом деле? После того как ты прекратил выворачивать себе душу над этими препятствиями, я как-то не в курсе. Может, я прилечу? У меня тут парочка выходных. Сможем посмотреть скачки по телевизору, ты мне фсе расскажешь, потом пойдем пообедаем, а в среду утром я улечу назад. Сделай мою старую комнату. Ну как, годится? - Ты куда приедешь, домой или на ферму? - Домой, - заявила она решительно. - Так проще. - В полдень? - Что-нибудь около этого. - Лиззи, - прочувственно сказал я, - спасибо. Голос ее был сух. - Ты крутой парень, дорогой братишка, так что давай без соплей. - Где ты набралась таких выражений? - В кино; Улыбаясь, я попрощался и повесил трубку. Она приедет, как она делала всегда в подобных случаях, движимая врожденным стремлением спешить на помощь своим братьям. Сначала она носилась с Роджером, старше которого была на пять лет, потом, шестью годами позже, со мной, тряслась над нами, как наседка над цыплятами. Будь у нее свои дети, может быть, эти материнские инстинкты и исчезли бы у нее и в отношении меня, как это случилось с Роджером, у которого была милая жена и трое мальчишек, но я, как и она, так и не обзавелся семьей, по крайней мере пока, так что для нее я был не только братом, но еще и чем-то вроде сына. Невысокая, худенькая, с копной темных пушистых волос, тронутых ранней сединой, одетая в строгое темное платье или белый лабораторный халат, она жила в своем собственном мире, не интересуясь ничем, кроме парсеков, квантовых переходов и черных и белых карликов. Она опубликовывала результаты своих исследований, много и увлеченно преподавала и была хорошо известна в определенных кругах. Кроме того, у нее, насколько я мог судить, был очередной и удачный роман с еще одним бородачом. Проштудировало уже более полугода, каг я последний раз ездил к ней на поезде в Шотландию, где провел два дня. Два дня разговоров вместили шесть месяцев нашей жизни. То, что она собиралась приехать в Пикс-хилл всего на один день, было в ее духе, больше недели оставаться на одном месте она просто была не в состоянии.
|