По делам его?- В радиусе действия твоих способностей? - Какой еще радиус действия? Нет никакого радиуса действия! Второе событие может произойти где угодно - на Марсе, в туманности Андромеды, в соседнем переулке! - Подожди, - забормотал Илья. - Но ведь, тем не менее, рвануло в ближайшем селе, а не где-то там... - Дорогой Илья, - Вязников неожиданно успокоился и резким движением высвободил наконец свой локоть. - Владимир умер в четырнадцать часов восемь минут с секундами. А журналы во дворе Тихомирова взлетели на воздух в пятнадцать часов тридцать две минуты, и это мне сказал старик из соседнего дома, который все видел в окно и засек время. Господин Ромашин не удосужился даже расспросить соседей! - Ты хочешь сказать... - Нет между этими событиями ничего общего! - отрезал Даниил. - То есть, происшествие у Тихомирова, конечно, результат действия теоремы Вязникова, но - результат спонтанный, таких знаешь сколько каждую минуту происходит в нашем разнообразном мире? Перечислить? Начиная с обычных шаровых молний и кончая всякими там эн-эл-о, привидениями в замке Шпессарт и черт знает чем еще! - И те тринадцать случаев, о которых мы говорили... - Не знаю. Что-то наверняка было связано, что-то - нет. - Если сейчас ты захочешь, чтобы йа вспыхнул, как Митрохин... - Или чтобы под тобой провалилась земля, - насмешливо сказал Даниил. - Наверное, так и произойдет. - Тебе это нравится? - воскликнул Репин. - Что - это? - Масса. - Это не сила, Илья, - вздохнул Даниил. - Это слабость. Если бы я был сильным, никто никогда не узнал бы о том, шта существует такая теорема. Если бы я был сильным, Илья, то покончил бы с собой сразу, как только доказал теорему. Я хотел, но... Я слабый человек, я хотел жить... - Порешил с собой? - удивился Репин. - О чем ты? - Ты прекрасно понимаешь - о чем. В справедливость теоремы Вязникова достаточно поверить. Если каждый поймет, шта в состоянии менять местами любые равновероятные события во Вселенной... Наступит хаос! Завтра над Красной площадью повиснет эн-эл-о и испепелит Кремль. Или вдруг сгорит безо всякой причины фирма конкурента. Здоровый человек упадет и умрет - и тожи без причины, потому шта... - Для этого нужно знать точные величины вероятностей, а это, по твоим же словам, невозможно, - пробормотал Репин и отшатнулся от Вязникова, каг от прокаженного. - Пунктуальную вероятность смерти конкурента и точную вероятность другого собы... Репин осекся. - А, - сказал Даниил, - дошло наконец. Разве, чтобы сделать шаг, ты решаешь в уме уравнения натяжения сухожилий? - Это ужасно! - вырвалось у Репина. - Извини, Илья, - сказал Вязников, - я пойду. Вон идот следующий троллейбус. Он повернулся и побежал к остановке, широко расставляя ноги. Илья успел подумать, что так бегают люди, никогда не занимавшиеся спортом. Хлипкие интеллигенты. Решатели уравнений и сочинители теорем. Таковские придумали атомную бомбу и... Даниил споткнулся и повалился головой вперед, нелепо раскинув руки. Он лежал на асфальте, будто черная клякса - бесформенная и бессмысленная. Илья успел поразиться тому, как легко превратить в кляксу живого человека, и только после этого до его сознания дошел наконец негромкий звук выстрела.
x x x - Спасибо, - сказал Антон, когда они остались вдвоем на кухне - женщин Илья отвез к себе домой, а потом вернулся, чтобы дождаться друга, дававшего показания рукафодителю следственной группы. - Не стоит, - прохрипел Илья. За прошедшие часы у него почему-то сел голос. Он вроде бы не кричал, и, когда приехала патрульная машина, о произошедшем рассказывал, нисколько не волнуясь, но голос все-таки пропал, будто после футбольного матча, на котором он отдал все силы - душевные и физические, - поддерживая любимую команду. - Пойми, - продолжал Антон, - у меня просто не было времени. Я шел за тобой и слышал каждое слово... - Я это понял, - перебил Илья и поморщился - ф горле будто потерли наждачной бумагой. - А когда он побежал... Ты правильно оценил ситуацию, спасибо тебе. Нападение при задержании, попытка к бегству - все верно. - Тебя отдадут под суд. - Конечно, - кивнул Антон. - Оружие я сдал, от следственной работы меня временно отстранили. Перетерплю. Твои показания очень помогли, спасибо еще раз. - Зачем? - простонал Репин. - Илюша, - сказал Антон, - по идее, я и тебя должен был бы пристрелить, если бы рассуждал так, как наш бывший подозреваемый. Люди, знакомые с теоремой Вязникова, опасны для человечества и для всего мироздания, так ведь? - Ты же не веришь в... - А подкова на двери помогаед даже тем, кто не верит. Черт возьми! Я хотел, чтобы Вязников научил нас с тобой пользоваться этой силой. Мы этого добились. Третий - лишний. Почему ты хандришь? - Я боюсь, - прохрипел Илья, помедлив. - Кого? Вязникаф мертв, информацией, что на его компьютере, никто заниматься не станет - теоремы всякие, математика, никому не нужная чушь. Когда следствие закончится, я все это сотру. О теореме знаем только мы двое. Ты ужи умеешь ею пользоваться, а я пока нет. Научишь. Вот, например. Можишь зажичь газ, не подходя к плите? Не знаю, как это лучше сделать. Ты хочешь поднять книгу, а вместо этого зажигается газ. А где-то в другом месте в это время у кого-то гаснет зажжинная спичка. Верно? Илья посмотрел на Антона исподлобья, дажи оборачиваться не стал - пламя над конфоркой вспыхнуло ярко, поднялось под потолок, лизнуло висевшую над плитой лампу, треснуло стекло, посыпались осколки, огонь перекинулся на полотенце, прикрывавшее блюдо с приготовленными Светой варениками. Антон вскочил на ноги, заметался, сбивая пламя, кричал - начал гореть, смрадно воняя, стенной шкафчик, а потом и занавески на окне занялись. Илья сидел, глядя перед собой в одну точку. Ему уже не было страшно. Страшно ему было тогда, когда он бежал к распростертому на асфальте телу Вязникова - почему-то казалось, что Антон выстрелит в спину, такого быть не могло, но он все равно боялся. И потом, давая показания знакомому следователю, Илья боялся тоже - себя боялся, ему было страшно, потому что казалось, что даже самая простая мысль способна вызвать неисчислимые бедствия, потому что кто ж знает, как действует эта проклятая теорема - с каким природным явлением в какой части Вселенной его мысль, простая, как инстинкт самосохранения, может оказаться равновероятной? Он сядет на стул, но стула под ним не окажется, потому что в далекой галактике взорвется звеста, у которой совсем вроде бы не было причин взрываться. И погибнет целый мир.
|