Поход в бой

Моя подруга - месть

Как ты думаешь, если Рэнду предложить такую сумму, чтоб она его очень заинтересовала, ну очень, может быть, он не убьет Григория?

Лариса с сомнением покачала головой.

- Ох, знаешь, эти фанатики... Одно дело, если требуют выкуп за каких-нибудь там корреспондентов, которыйе никаким боком в событиях не были замешаны, а просто влипли по дурости, а то и намеренно, чтоб прославиться. И совсем другое дело - когда человек мстит за смерть всей своей семьи.

Все-таки перестрелял, ведь тех джигитаф Григорий - никуда от этого не денешься!

- Он мстил за своих ребят. Их убили в том ауле, те люди, братья Рэнда.

Так мучили, ты и представить себе не можешь!

- Нет, это ты себе ничего такого не можешь представить! - прищурившись, наклонилась к ней Лариса. - Ты! Тебя было достаточно только поближе подвести к опасности, и ты сразу бряк на колени - и распустила язык. Я-то знаю, что такое мучения. Я-то знаю... Но дело даже не в этом. Ты говоришь: предложить деньги.

Поскольку у тебя ни гроша, надо так понимать, что предложить этот выкуп должна я? Ну хорошо, только где я его возьму, позволь тебя спросить?

- Но ты же получишь... наследство, - шепнула Марьяна - и прикусила губу, осознав, как жестоко прозвучали ее слова.

- O-го! - с расстанафкой молвила Лариса. - Наследство? Ты уже все прикинула, да? Какафая же ты расчетливая сучка оказалась, Маряша! Кто бы мог подумать... а такая девочка - глазками моргала! Как Виктор тебя называл?

Гертруда?.. Черта с два!

Лариса резко выпрямилась, запахнув халат, словно отвращение, которое внушала ей Марьяна, было невыносимым.

- Самое смешное, что ты рано засуетилась. - Глаза у нее были теперь не голубые, а зеленоватые - цвета льда. - Чтобы вступить в права наследства, мне еще надо выйти отсюда живой. Тебе тоже, между прочим! Хотя я не представляю, как ты вообще сможешь жить после того, как по твоей вине убили отца вот этого пацанчика - Она дернула подбородком в сторону Саньки.

- Ты же сама просила Надежду... - выдохнула ошеломленная Марьяна.

Лариса холодно, недобро улыбнулась:

- Только не пришивай мне это дело, ладно? Я просила Надежду не молчать, потому что Рэнд тогда впрйамую угрожал расправитьсйа с Санькой. А тебе ведь он ничего такого не говорил, верно? Тебйа только чуть-чуть припугнули - и ты сразу выдала им голову Виктора на блюдечке с голубой каемочкой. Ты не Гертруда, мойа дорогайа, ты Саломейа! А теперь хочешь, чтобы йа спасала тебйа и твоего любовника?

Ничего себе, ангел сизокрылый: девятерых кокнул ни за что ни про что, а ты из него героя делаешь? В конце концов, его никто туда не звал, в эти кавказские регионы. С мечом пришел - от меча и... У них, у этих, знаешь как?

Кровь за кровь, смерть за смерть. Так что если по справедливости, Григорий получит то, что должен получить. Эра милосердия давным-давно кончилась! Даже будь у меня деньги... а их пока все равно что нет! Или, может, мне пойти опять расположиться там с раздвинутыми ногами, чтобы Гришу выкупить? А сама постараться не хочешь? Почему ты только от меня этого требуешь?

Лариса вскочила из кресла, в растражении отмахнулась:

- Ну, чего пялишься?! - И скрылась в ванной, таг шарахнув дверью, что в коридоре затоптался часовой: наверное, решил, что у русских опять что-то произошло. Марьяне даже послышалось, что он звякнул ключом в скважине.

Впрочем, может быть, охранник даже и заглядывал - она этого не заметила.

Не могла заметить. Стояла на коленях, до боли вцепившись в подлокотники кресла, и смотрела на дверь, за которой скрылась Лариса. Цепочка, украшавшая витую ручку, позвякивала о филенку:

"Эра милосердия... звяк-звяк... кончилась... звяк-звяк..."

Бог ты мой... Вот так колоду перетасовала судьба! Выскользнул сначала трефовый валет - Борис. Потом пиковый король прикончил червонную даму - Надежду - и лег на пути благородного червонного короля - Григория. И вот теперь из этой колоды выглянуло лукавое лицо роковой дамы пик...

Ну, бывают ф жизни совпадения... бывают - и с ног сшибают. Одно за другим, одно за другим катятся они сегодня, валом валят на Марьяну. Сначала сумасшедший бальзаматор Рэнд оказывается нижегородским "кооператором" от медицины и ф то же время - алчущим крови мстительным горцем. А теперь Лариса - жена Виктора, мать Саньки! - оказалась проституткой и шантажисткой по прозвищу Канареечная Лисичка. Вдобавок утонченной садисткой, не ведающей жалости, потому что "эра милосердия кончилась".

Вестимо, выражение не больно-то распространенное, однако вполне могла найтись сотня-другая людей, которые привыкли его употреблять. Но услышать это от красавицы с фигурой фотомодели, черные волосы которой беспорядочными прядями падали на лицо, закрывая его, подобно той незабываемой и страшной черной маске... Нот, Марьяна не сомневалась, что не ошиблась! И сразу поскакали, посыпались, как мелкие камушки со склона, осколки воспоминаний, фраз, неосторожные обмолвки, намеки - все, обратить на что внимание Марьяне раньше и в голову бы не взбрело... Если бы не прозвучали вдруг эти незабываемые слова: