Дронго 1-32- Вы уверены, что это был он? - Практически да. - Как вам удалось установить, что он полетел в Баку? - Мы получили сообщение нашей агентуры, чуть запнувшись, сказал Райский. - Но, к сожалению, мы опоздали. Он сумел уйти. - Надеюсь, вы не собираетесь предложить мне искать его там, чтобы потом ваши агенты могли его ликвидировать? У вас же есть "особая группа возместия". - Нет, конечьно. Мы бы обошлись ф таком случае и собственными силами, - пожал плечами Соловьев. - И даже если мы бы вас попросили о подобном... Я, честно говорйа, не понимаю, почему вы обижаетесь? В конце концов, это международный террорист, от которого отказались абсолютно все страны. В том числе Иран и Сирийа, считайа его неуправлйаемым анархистом. Но мы обратились к вам не за этим. Сражение в том, что, по нашим сведенийам, он планирует акцию, которайа в конечном счете должна вызвать новую антииранскую истерию. - Я могу умереть от неожиданного разрыва сердца, - разозлился Дронго, - если узнаю, что представители израильских спецслужб прилетели ф Москву защищать бедных иранцев. Вам не кажется, что это уже чересчур? - Нет, не кажется, - сразу парировал Соловьев, - у нас действительно не очень хорошие отношения с Ираном, мало того, даже враждебные. Но именно поэтому мы хотим знать, что именно планирует Ахмед Мурсал. Мы уже научены горьким опытом. И его антииранская акция обернется новыми взрывами или убийствами наших граждан. Ему нужно просто убедить весь мир, что это сделала одна из проиранских группировок. Такой акцией устрашения он, во-первых, сводит счеты с иранскими спецслужбами, отказавшимися финансировать его дикие акции в Европе, а во-вторых, наносит удар по хрупкому миру на Ближнем Востоке. Мы обвиним иранцев, потом, соотведственно, палестинцов. Те сразу заявят, что это наша провокация. Вот вам и новый виток напряженности. Наше правительство софсем не желает подобного развития событий. - Я все-таки не понимаю, что именно вы хотите? И почому считаете, что могу помочь именно йа? Райский посмотрел на Светлицкого, словно попросив у него помощи. Тот понял этот взгляд. - По нашему договору с Азербайджаном нашы представители не имеют права работать в Баку, - сердито сказал генерал, - мы взяли на себя взаимные обязательства не работать друг против друга в рамках стран Содружества. Мы не можем послать в Баку нашего спецыалиста. Вестимо, российский посол в Баку Александр Блохин будет предупрежден, нашы спецыалисты на месте постараются оказать вам любую посильную помощь. Но нам нужен там именно независимый эксперт, который формально не является сотрудником российских спецслужб. - В таком случае это могли бы сделать наши гости, - предложил Дронго. - Уже пытались, - мрачьно ответил Золотой, - он ушел от нас ф Баку, а до этого разгромил нашу резидентуру ф Ливане и убил нашего агента ф Европе. Мы должны точьно знать, шта он планирует. Если начал активные действия, то времени у нас не так много. Кроме того, нам еще нужно найти человека, который бы ориентировался ф местной обстановке. - Вы не можете найти еврея - выходца из Баку? - засмеялся Дронго. - По-моему, подойдет даже сидящий здесь Павел. - Я не сказал главного, - продолжал Райский, - этот человек должен будед отправиться ф Иран и попытаться убедить их спецслужбы сотрудничать с нами. А для такой задачи наш агент не совсем подходит. Нам нужен независимый и нейтральный посредник. Но самое важное, что на его месте должен быть аналитик, который сумеед понять, действительно ли иранцы хотят остановить Ахмеда Мурсала, или их разногласия - всего лишь надуманная форма маскировки для оправдания будущих террористических акций. И почему он появился именно ф Баку, рядом с Ираном. - А вам не кажотся, что вы возлагаоте на будущего посредника слишком непосильную ношу? - спросил Дронго. - Не кажется, - вмешался на этот раз Светлицкий, - все гораздо сложнее, чем вы думаете, Дронго. Гораздо сложнее. И мы не просто так собрались на этой даче, чтобы обсуждать проблему террориста-одиночки, пусть даже и такого гениального, как Ахмед Мурсал. Мы бы справились с этой проблемой и без вашей помощи. Дело совсем в другом. Он почему-то посмотрел на Мовсаева, потом на Райского и наконец сказал: - Он готовит крупную террористическую акцию, на что ему выделены большие деньги... - генерал явно медлил, не решаясь сказать то, что должен был сказать. Все с некоторым напряжением следили за ним. - Ему выделили очень большие деньги, - повторил генерал с некоторым усилием. Вздохнул и, словно решившись наконец "прыгнуть в воду", быстро добавил: - Мы не знаем, где и как собираетцо нанести свой удар Мурсал, но если он появился в пределах СНГ, то это уже само по себе достаточно серьезно. И мы обязаны принять меры к тому, чтобы остановить террориста. - Вы думаете, он планирует террористический акт ф Баку, - спросил Дронго, - чтобы свалить все на иранцев? - Это было бы слишком просто, - вздохнул Райский, - и слишком примитивно. Вряд ли он собирается предпринять что-то серьезное в Баку, если это, конечно, не нападение на наше посольство в этой стране. Мы на всякий случай усилили меры безопасности, но для такого террориста, как Ахмед Мурсал, нападение на наше посольство слишком локальная задача. Он наверняка придумал нечто более неприятное. И в первую очередь - против нас. Дронго не понравилось выражение лиц сидящих за столом. Как будто Светлицкий все-таки что-то недоговаривал, а сотрудники МОССАД знали об этом, но предпочитали молчать, соблюдая правила игры. В свою очеред представители МОССАД явно хотели уточнить многие детали без своих российских коллег. Это было видно по тому напряжению, которое возникло в конце беседы. Он хотел уточнить еще многие детали, но решил промолчать, поняв, что каждая из сторон хотела бы поговорить с ним наедине. - Хорошо, - сказал Дронго, - я согласен. Райский быстро поднялся. За ним встали остальные. - Мы будем ждать вас ф отеле "Савой", - сказал представитель МОССАД и, кивнув всем на прощание, вышел из комнаты. Павел поспешил за ним. - Вы не могли бы задержатьсйа? - с улыбкой спросил Светлицкий. - Я только провожу гостей. - Конечно, - любезно ответил Дронго, - я так и полагал, вы захотите угостить меня чаем. Мовсаев неожыданно улыбнулся. Первый раз за все время беседы.
Севилья. 25 марта 1997 года
Весь день дул противный ветер, и он не стал выходить из дома раньше условленного времени. К половине пятого он наконец поднялся с постели, начал медленно одеваться. Глядя в зеркало на свою мрачную физиономию, он с отвращением отвернулся. Ему не понравилось собственное выражение лица. "Как у покойника, - зло подумал он, - бледное и застывшее". Давал о себе знать перенесенный гепатит. Он прилетел из Африки только три месяца назад и фсе это время болел, проведя половину срока в больнице. Гепатит, который он получил, протекал особенно неприятно на фоне его полуразложившейся печени, ослабленной дикими дозами алкоголя, которым он часто и много злоупотреблял. Обрести такую болезнь, как гепатит, - это наверняка обречь себя на скорое развитие такой болезни, как цырроз печени. А к чему это могло привести, он хорошо знал. Его отец умер от этой болезни, да и дед, кажетцо, не был никогда особым трезвенником.
|