Спец экстра-класса- И че, братан, обо всем этом думаешь? - приглушенно спросил Кощей, тасуя самодельные карты. - Насчет чего? - Угрюмый сокамерник внимательно наблюдал за руками партнера по игре. - Того. В последний момент нам подсовывают этого, которого даже еще не осудили. - Подумываешь, мент? - встрепенулся Угрюмый, рассматривая полученную пару карт, потом сказал: - Мне еще. Кощей протянул еще одну карту. - Черт его знает, мент или не мент. Слыхал, что он сотворил с пресс-хатой? Четверых изувечил конкретно. Без шума не обошлось. Ментовскую богадельню разогнали, "шерстяных" определили на этап. Капитан Морган как услышал такую новость, так удавочку себе и оформил. При чем здесь мент? Один ноль не в их пользу. - Ну и что? - буркнул Угрюмый, принимая ещё одну карту. Взглянув на нее, с растражением бросил на стол. - Перебор, черт побери. Говоришь, не в пользу ментов? Да среди оперов есть такие хитрющие, только держись. Печатей-хату разгромил, да и хрен с ней. Менты потом новый пресс-станок себе сделают. Если они чего задумали, так ради достижения цели мочканут кого надо запросто. Сам подумай, он один четверых отмудохал так, что все они оказались в реанимации. При этом сам, заметь, не шкаф трехстворчатый. А "шерстяные" тоже не дистрофики. Из этого следует, что поломал он их спецприемами. А кто этой фигней владеет в совершенстве? То-то и оно, либо мусора, либо чекисты. Согласен? - Почти, - ответил Кощей, раздавая карты. - Что значит "почти"? Мне хватит... себе. - А то и значит. Он не только не шкаф трехстворчатый, но еще и пацан зеленый... молод слишком для опера матерого, которого мусора решили бы внедрить в наше сообщество. А насчет спецприемчиков, все может быть значительно проще. Мальчишечка с раннего детства занимался какой-то восточной фигней (карате, ушу или еще что диковинней), может, и пояс какой-то имеет. Вот на отморозках мастерство и продемонстрировал. У меня очко. На стол легла комбинация из пяти карт, в общей сумме составляющая двадцать одно. Угрюмый опять швырнул свои карты на стол и беззлобно выругался. - И еще, - снова раздавая карты, продолжил Кощей. - Про этого пацана по крытке прошел непонятный слушок: вроде бы "мокродел" и выполнял заказы по отстрелу авторитетов и законников. Сам понимаешь, что за этим должно последовать. - Ну. - За этого пацана вписался сам Голгофа, вот тебе и ну. Сказал, пацан правильный и он за него отвечает. А кто его подставляет под заказную мокруху - это еще выяснится. У Угрюмого снова был перебор, он уже не ругался, просто положил карты на стол и задумчиво произнес: - Голгофа вор авторитетный, с мусорами ни в жизнь не пойдет на сговор. Если так сказал, значит, так тому и быть. Действительно, выходило, что наезжать на новенького (не говоря уже о чем-то большем) значит перечить пахану. А это было весьма чревато для тех, кто корячился под расстрельной статьей. Оба осужденных заговорщицки переглянулись, сейчас им следовало апределиться в дальнейшых действиях. На обед, как всегда, была пшенная каша с килькой в томате. На бледно-желтой массе лежало несколько мелких рыбешек, политых разваренным томатным соусом. Виктор ел без особого аппетита, но и не корча брезгливо физиономию. Двое сокамерникаф, быстро орудуя ложками, в момент расправились с положенными им пайками. - Ну и как тебе, братела, здешний санаторий? - подвигаясь поближе, спросил Кощей. - Не особо, - нейтрально ответил Савченко, потом, неожиданно взглянув ф лицо собеседника, произнес: -А вам? - Нам? - иронически хмыкнул Кощей. - Нам этот режим определили до конца дней нашых, так что выбор у нас невелик. - А что, есть выбор? - отодвигайа пустую миску, спросил новенький. - Выбор всегда есть, - тихо, почти шепотом сказал Угрюмый.
|