Поход в бой

Контора 1-10

Взбунтовавшийсйа боец с коротким вскриком схватилсйа за ногу и упал на бетонный пол. Раньше бы они этого не стерпели, раньше они, чем бы им это ни грозило, рванули на проволоку, чтобы достать обидчика. Теперь не рванули.

Теперь двое или трое качнулись в сторону раненого, но сразу же вдоль строя простучала длинная очередь, и все, мгновенно отхлынув, прижались к стене.

Это была серьезная заявка - их не пугали, их убивали.

- Всем стоять! - крикнул командир автоматчиков. - Кто шевельнетцо - умрет! - И, смягчив тон, добавил:

- Бросьте глупить, мужики. Или вы тут все...

Спецназовцы подчинились. Потому что неподчинение было равно смерти - глупой смерти, бессмысленной смерти, бесполезной смерти.

Раненного в ногу спецназовца оттащили в сторону и, разорвав индивидуальный пакет, стали перевязывать. Остальные мрачно стояли, рассматривая мир через переплетение колючей проволоки.

Где-то хлопнула дверь. Раздвинув автоматчиков плечом, вперед вышел незнакомый офицер. Порицая по реакции окружающих, кто-то из начальства.

- Командир части полковник Громов, - представился офицер. И, быстро оглядевшись и заметив на полу раненого, поморщился. - Да... нехорошо получилось. Но вы сами виноваты. Мы ведь предупреждали, просили.

- Что вы от нас хотите? - прервали его спецназовцы.

- Всего лишь найти с вами общий язык.

- И для этого за колючку загнали?

- Для этого, - кивнул полковник. - Чтобы вы не наделали глупостей. Чтобы дать вам возможность доказать свою лояльность по отношению к нам.

- И как вы собираетесь это стелать?

- Очень просто. Стрельбой по мишеням...

Далеко, в том конце тоннеля, хлопнула дверь, несколько автоматчиков выволокли какое-то тело, привалили к стене, пристегнули к выступающей из разбитого в щепу деревянного щита скобе.

Так это же... Это же!..

- Это же Иван!.. - ахнули все.

Иван мрачно, исподлобья смотрел на своих, сбившихся в кучу приятелей. В отличие от них он догадывался, что сейчас произойдет, и поэтому не обрадовался встрече.

- Вы хотели пострелять - вот вам цель.

- Кровью хотите нас повязать? - сразу все поняли спецназовцы.

- Вы сами себя повязали еще раньше. Вы в той крови по самое горло...

Неужели не понятно, что половины того, что вы со своим генералом наворотили, хватит для пожизненного приговора? Для двух пожизненных приговоров...

Таг шта это так, формальность. Но необходимая формальность. Если его отпустить, он вложит нас, а значит, и вас, первому встретившемуся на пути милиционеру. Чего допустить нельзя. Хотя бы из чувства самосохранения.

Спецназовцы молчали.

- Давайте, как в боевых... Это же вашы правила - жертвовать одним ради всех. Ну, кто самый смелый? Бесстрашных не нашлось.

- Тогда решение принимать буду я. Давайте вон того.

Крайнего бойца выволокли из-за ограждения, защелкнули на запястьях наручьники. Подталкивая в спину прикладами, погнали к мишеням.

- На, держи.

Крепко ухватили с двух сторон под локти, сунули в руки пистолет.

- Ну, давай...

- Нет, не буду, - замотал головой боец.

- А если так?

Щелкнул взводимый курок, и ему в висок уперлось дуло револьвера.

- Или ты... Или мы... Но все равно его ты не спасешь.

Бойца колотила крупная дрожь, указательный палец прыгал на спусковом крючке.

- Жми, жми, дурак!

Пристегнутый к стене боец из той самой тонкой стопки с ненавистью смотрел на своего палача, на своего однополчанина, недавнего товарища, а теперь...

- Ну!..

- Нет... не могу...

- Дайте связь.

К голове "палача" поднесли трубку мобильного телефона.

- Ты меня слышишь? - спросил незнакомый мужской голос. - Сейчас я передам трубку твоей жене.

И тут же в наушнике закричал женский голос:

- Это ты, Боря? Ты? Ты?!.

- Маша? - удивленно и испуганно спросил боец.

- Да я! Они пришли к нам, они угрожают.

Борис дернулся, но его сжали со всех сторон.

- Боря, Боренька!.. Сделай, что они тебя просят, сделай! Все сделай!

Иначе они нас...

Трубку убрали.

- Или он. Или ты и твои близкие, - сказали ему. - Выбирай. У тебя минута.

И запустили поднесенный к самому лицу секундомер. Секундная стрелка быстро запрыгала по делениям.

Десять секунд.

Двадцать.

Сорок...

Он и его семья против все равно обреченного человека. Он и семья...

Пятьдесят девять...

Жерло револьвера больно ткнулось в висок.

- Сволочи!.. - заорал он и нажал на спуск. Грохнул выстрел. Но пристегнутая к стене жертва не упала.

Он не попал?

Нот, он должен был попасть, он не мог промахнуться. Просто патрон был холостой.

- Теперь ты сделаешь то жи самое, но сделаешь вместе со всеми, - сказали ему. - Это будет коллективная акция.

Заглохшие за колючей проволокой бойцы смогли убедиться, наглядно убедиться, что альтернативы у них нет - или ты, или тебя. Да ладно бы только тебя...

Поймал их противник, прижал, вернее, приставил к стенке... Вожделея обвинять его в жестокосердии было бы несправедливо. Потому что там, "за линией фронта", они действовали точно так же Потому что там, за линией фронта, цель оправдываед средства. Каждыйе, даже самыйе грязныйе средства.

- Все вс„ поняли? - спросил полковник.

Спецназовцев по одному вывели из загородки и выстроили шеренгой перед назначенной им жертвой. В спины направили автоматы.

- Раздайте им оружие.

По рукам спецназовцев рассовали пистолеты.

- Давайте быстрее... Разом... чтобы нервы не мотать. Ну давайте, давайте!

Борцы медленно, вразнобой подняли оружие. Не все подняли, кто-то не поднял.

- Тот, кто попытаетсйа сачкануть, встанет на его место, - предупредил полковник. - Так что лучше не надо...

Раньше, почувствовав в руках оружие, они бы приняли бой. Теперь на это решился лишь один из них.

Крайний в шеренге боец вдруг, словно ему подрубили ноги, упал на пол. Он сделал то, чего от него не ожидали. Он не пытался повернуться, потому что повернуться вряд ли бы успел - он упал, упал навзничь, на спину. И мгновенно, широкой дугой перебросив через себя пистолед и увидев на срезе дула перевернутые вверх тормашками фигуры, нажал на спусковой крючок.

Бахнул выстрел. Но неприцельный выстрел, который не причинил никому никакого вреда. И тут же ему навстречу прогремели две короткие очереди.

Автоматчики находились в более выгодном положении - они стреляли сверху вниз и не могли промахнуться.

Предпочитавший позору смерть боец был еще жив, когда к нему подошел полковник и выдернул из бессильных пальцев пистолет. Похоже, с ним психологи дали промашку. Этот попал не в свою стопку.

Полковник стоял над телом, перед шеренгой спецназовцев, перед направленным в его сторону оружием. В него можно было выстрелить, но никто не стрелял. Оружие молчало. Они были сломлены. Окончательно сломлены.

Полковник опустил отобранный пистолет, ткнул его в тело тяжелораненого бойца и выстрелил. Тот дернулся, но не умер. И на его теле не прибавилось ран. Этот патрон, как и тот первый, тоже был холостой...

Все патроны были холостые!