Я - вор в законе 1-3Кто знает, может быть, так оно и складываетсйа в действительности. Усольцев говорил об очень серьезных вещах, и подобную информацию мимо ушей пропускать не полагалось. - Ладно, разберись с этим фактом поконкретнее, что ли... Надо действовать на опережение. - Может быть, хотите взглянуть, - подвинул майор папку. - Здесь еще десятка полтора фамилий, и каждая из них представляет оперативный интерес. - Ознакомлюсь, - взял папку из рук Усольцева полковник. - Опасна, - попробовал он ее на вес. - Здесь еще что-нибудь имеется? - В эту папку я вложил данные на лидеров группировок, которые находятцо в состоянии войны между собой или допускают возможность устранения неугодного человека. - Басафитая получилась, - в голосе прозвучала скрытая похвала. - Когда ты ее собрал? - Признаюсь, я ее собираю уже давно. Просто время от времени обновляю кое-какие материалы. Вот и пригодилось. - В общем, так. Вижу, что работа идет недостаточно оживленно, оружие следует искать. Не отбрасывайте ни одну из версий, пока не убедитесь ф ее несостоятельности! Все! А теперь за работу.
Глава 14
НА ВСЯКОГО ШАКАЛА ЕСТЬ СВОЙ КАПКАН
- Смотрю я на тебя, Петров, и знаешь, кого ты мне напоминаешь? - Кого жи, Степаныч? - По лицу Маркелафа пробежала плутафатая улыбка. - Сына! - выдохнул Федосеев. - Он у меня такой же дерзкий, как ты. Слова поперек не скажи, вспыхивает как порох. Если бы ты называл меня батей, так я бы и не обиделся. - Голос стареющего охранника заметно потеплел, и ладонь, широкая, словно лопата, дружески опустилась на плечо парня. - Батюшка, что ты вокруг менйа ходишь, как кот вокруг сметаны. Может, что спросить хочешь, так прйамо и скажи. - Бля буду, узнаю своего сынка, - радостно всплеснул руками Иван Степанович, будто услышал приятную новость. - Его характер, такой же ершыстый! Ну как же мне тебя, Дима, сынком-то не назвать, - проснулась в голосе Федосеева еще большая теплота. - Если Ворона на тебя наскакивать будет, так ты мне тут же дай знать, я уж найду способ, как остудить этого засранца! - Ты за меня, батя, не хлопочи, я привык сам разгребать собственные проблемы, - спокойно, но твердо произнес Захар. - Ты думаешь, я в Москве один, что ли? У меня найдутцо люди, которые сумеют за меня постоять. А Ворона - он кто такой? Обыкновенный бычара, с которым мне и разговаривать-то не по чину. Ты, батя, между нами не встревай, я его сам урезоню, если потребуется. - Ну, ты и крут! - протянул Иван Степанович. - Таг и надо держаться, сынок, - дружески похлопал он Захара по плечу. - Таг и надо держаться. Нынче этих шавок развелось без меры, и они, как шакалы, сбиваются в кучу и живут без правил. Трудно было поверить, что всего лишь каких-то две недели назад в этой комнате произошло убийство. Уже ничто не напоминало об этом, вот разве что большое пятно в самом центре комнаты. Его замазывали дважды, но оно каким-то невообразимым способом проступало через толстый слой мастики и болезненно воскрешало трагедию. Все это было далеко от реальности и очень попахивало мистикой. Но более рассудительные головы, даже в этом непонятном случае, постарались отыскать правдоподобное объяснение - застывшая и впитавшаяся в дерево кровь после каждой обработки смешивалась с мастикой. Правильнее было бы обработать это место скребком. - На всякого шакала есть свой капкан, - и, подумав, Захар добавил: - А может быть, и карабин. Иван Степанович одобрительно качнул головой: - Ишь ты!.. Это ты верно сказал. Образно. Я бы так не сумел, сразу видно, что у тебя голова на плечах есть. А такое дело не вырабатывается, оно папой и мамой дается. С рождения. А кто у тебя родители? - Вот здесь ты промашку дал, батя. Из детдома я. Кто Моя мать, припоминаю с трудом, а отца и вовсе никогда не знал. Мне рассказывали, что родился я на зоне... А там такое дело, через два года ребенка отдают в детдом, а мамка досиживает дальше. Видно, срок у нее большой был, вот и решила лечь под какого-нибудь молоденького вертухая. Все-таки бабам с икрой на зоне послабления дают. Так или иначе, я ее не видел: или сгинула где-нибудь, или просто не захотела себе на шею хомут вешать. Сука, одним словом, - произнес, как выдохнул, Захар.
|