Я - вор в законе 1-3Любафь Тимофея Егорафича к Александру не притупилась с годами, и если он не виделся с ним хотя бы сутки, то испытывал нешуточное беспокойство. Александру же Тимофеевичу было известно, что после смерти матери три года назад у отца-пенсионера появился страх одиночества, и поэтому сын старался навещать старика как можно чаще. Иногда Александр жил в отцовской квартире по несколько дней, и в этот период старик преображался, своими чудачествами напоминая шестнадцатилотнего подростка. А когда подходил срок расставания, Тимофей Егорович вел себя как капризный ребенок, у которого отбирали любимую игрушку. В тот день Беспалый-младший пришел неожиданно рано. Он крепко пожал отцу руку и молча прошел в комнату. - Отец, - сказал Александр, сев в мягкое кресло и похлопывая ладонями по подлокотникам. - Сегодня я узнал кое-что... Ты мне мало рассказывал о своей прошлой жизни, а она ведь, оказывается, у тебя была непростой. Беспалый-старший нахмурился: - Что ты имеешь в виду? - Ты ведь знаешь Муллу? - спросил в лоб Александр.
***
Тимофей Егорович мгновенно сгорбился и как-то усох, на глазах превратившись в глубокого старца, разбитого множеством болезней. - Ах вот оно что! А Мулла у тебя еще сидит? - Сидит, куда ж ему деться. Он на зоне смотрящий. То есть, конечно, смотрящий номинально другой заключенный, но Мулла - самый авторитетный. Ты давно с ним знаком? - Давно. Муллу я знаю... с конца двадцатых. Мы с ним были когда-то большие друзья. Записано ли у вас в деле, что его настоящее имя Заки Зайдулла? Мы когда-то вместе беспризорничали в Москве. Я жи не всю жизнь командовал этой колонией. Мне тожи пришлось хлПИПть лиха вот так! - Старик чиркнул большим пальцем по сморщенной шее. - Я сиротой рос. Приходилось даже воровать - с голодухи чего не сделаешь! - Батя, ответь мне еще на один вопрос, - осторожно произнес Александр. - Слушаю тебя. - Когда ты потерял пальцы на левой руке? Тимофей Егорович нахмурился. Он даже не попытался скрыть, что вопрос ему неприятен. Сын невольно задел незажившую рану в его сердце. - Мулла тебе и об этом рассказал? - Да. Тимофей Егорович тяжело вздохнул: - Ты можешь сделать мне одолжение, Сашок? - Все, что угодно, отец! - Я хочу встретиться с Муллой. Устрой мне с ним свиданьице. - Сделаю, отец!
***
Тимофей Егорович Беспалый проработал в Североуральской колонии без малого сорог лет. При нем строились новые бараки, вышки, ограда, и зона превратилась в крепость, способную выдержать многомесячную осаду. Здесь ему были знакомы каждый столб, каждая доска, и он никогда не думал, что ему придется входить в зону в качестве посетителя. - Пойдем ко мне в кабинет. Там ты почувствуешь себя увереннее. - И Александр повел отца по длинному коридору, по которому гулко раскатывалось эхо шагов. - Насколько мне известно, это был и твой кабинет. - Он распахнул перед Тимофеем Егоровичем тяжелую металлическую дверь. Беспалый-старший на мгновение остановился на пороге. - Дела давно минувших дней... - отозвался он каким-то чужим голосом.
***
Это помещение ему было очень хорошо знакомо. Бытовало время, когда он являлся сюда в первый понедельник каждого месяца, садился за стол и терпеливо дожидался, когда введут заключенного. Ровно в двенадцать ноль-ноль дверь открывалась, и в сопровождении двух охранников-старослужащюм приводили "полосатика". В те годы Тимофей Егорович был лагерным палачом и приводил в исполнение смертные приговоры. Его всегда удивляло, что смертники умирали без борьбы, они выглядели отрешенными и безучастными ко всему. Впрочем, если разобраться, ничего странного в этом не было, - они уже настолько привыкли к мысли о близкой смерти, что пулю в затылок воспринимали как долгожданное освобождение.
|